Брат на брата. Окаянный XIII век - [13]
— Что-то тихо у нас ноне, — потягиваясь так, что косточки хрустнули, громко произнес Федор Афанасьевич и, глянув на вяжущего рыболовную сеть сына и склонившуюся над шитьем Дубраву, предложил: — Роман, Дубравушка, спойте, потешьте душу. Не то ветер за окном такую тоску нагнал, что впору самому завыть.
— А какую же песнь завести? — мягко улыбнувшись, спросила девушка. — Порознь-то мы их немало знаем.
— Спой одна. Романа я уже, почитай, лет десять слушаю, а твой голосок для меня нов. Душевный голосок. Отродясь такого не слыхивал.
Девушка зарделась от похвалы.
— Токмо песни-то у меня все грустные, девичьи.
— А ты спой ту, давешнюю, про добра молодца и красну девицу да про половецкий набег, — подал голос Роман.
Дубрава согласно кивнула, встала и, поправив прядь волос, выбившуюся из-под платка, тихонько повела:
Ой как тучи черные собиралися С поля Дикого, половецкого, С поля Дикого, половецкого, Грозя Русь сломать, яко веточку.
Голос глубокий, грудной.
«Вот бы ее Роману в жены. Голосиста! Лицом красна и не по летам таровата, так нет же! Роман увалень увальнем сидит! Вот девка и тянется к княжичу. Хотя виду-то не кажет, да разве можно скрыть такое… — улыбнулся мыслям Федор Афанасьевич. — А Юрий перед девицей, что петух перед курицей, не соловей, а заливается. Да Всеволод не позволит ему взять в жены простолюдинку. Великому князю нужны невесты знатных родов, чтобы брачным ложем привязать когось к земле володимирской. Вон, Верхуславу-то осмилетней отдал за Ростислава Рюриковича да и сына своего Ярослава в шестнадцать лет повенчал с дочерью хана половецкого Юрия Кончаковича, дабы было на кого опереться в своей борьбе с Диким полем. А старшего сына Константина еще в десятилетнем возрасте женил на внучке Романа Смоленского Агафье. Да и Юрий сам-то, не познав толком женской ласки, в пятнадцать лет овдовел, — любуясь девушкой, размышлял Федор Афанасьевич. — Жаль Дубраву… чует сердце, опалит она душу свою светлую костром, что называется любовью».
Краса-девица вышла на крыльцо Вышла на крыльцо, на высокое, Поклонилась добру-молодцу И сказала ему слово доброе: — Ты возьми свой меч, добрый-молодец; Прогони поганых половцев за речку. Буду ждать-пожидать с победою.
Внимая сказу, ни Федор Афанасьевич, ни Роман не обратили внимания на то, что в горницу вошел Юрий. Не желая прерывать пения, он сел на лавку тут же у входа и замер, невольно завороженный голосом и красотой девушки. Горячая волна поднялась к самому горлу, перехватило дыхание. Юрий шумно вздохнул и тем выдал свое присутствие. Девушка оборвала песню на полуслове, поклонилась княжичу поясно. Роман и Федор Афанасьевич приветствовали также поклоном.
— Чего же ты, князь, у входа, проходи в горницу, — засуетился Федор Афанасьевич. — Гость — он в радость. Дубравушка-доченька, принеси-ка нам медку хмельного, что я надысь из Мурома привез, — и, обращаясь к княжичу, добавил: — Медок-то хорош! Ты такого не пивал!
Но Юрий жестом остановил радушного хозяина.
— Не мед пить пришел я, а сына твоего, Романа, позвать за собой. Иду походом. Хочу его в войске своем видеть, — скосил глазом княжич на остановившуюся в дверях горницы Дубраву. — Посылает великий князь меня с дружиною поучить уму-разуму князя пронского Михаила да Изяслава Владимировича — князя рязанского. Не уймутся никак князья, злобствуют. Пожгли землю московскую, села разорили, мужиков посекли, грозятся Володимир воевать.
— Куда им! Разве то воины? — усмехнулся в бороду Федор Афанасьевич и осекся, увидев гневно сдвинутые к переносице брови Юрия.
«Чего же это я, старый пень, вовсе глузду лишился! Княжич перед девкой красуется, а я его супротивников умаляю!»
— Это я к тому, — поправился Федор Афанасьевич, — что супротив великого князя им не устоять.
— Им и против меня не сдюжить, — уверенно произнес Юрий и, обернувшись к Роману, спросил: — Так пойдешь со мной на бунташных?
— А чего не пойти? Пойду, коли батюшка твой отпустит меня. Я для него списки делаю с ромейской книги.
— Не твоя печаль, отпустит, — уверенно произнес Юрий. — К нему вчера епископ Никифор двух монахов прислал, так они ромейскую грамоту разумеют и зело споры на руку. Так что, великому князю ты теперь без надобности. Токмо седьмица на сборы дадена, поспеши! — кивнул Юрий Роману и, не увидев в горнице Дубраву, порывисто шагнул в двери.
Девушка поджидала его в сенцах.
— Ты, князь, береги себя, — прошептала Дубрава чуть слышно. Неожиданно она прильнула телом, обвила его шею руками. Накинутая на плечи шуба упала к ее ногам. — Я буду молиться за тебя, — и еще тише добавила: — Люб ты мне, князь. Так-то люб, что и жизнь не в жизнь, и свет не в радость.
Княжич оторопело замер, безвольно опустил руки. Больно неожиданным было признание девушки, до недавнего времени отвергавшей все его ухаживания. Юрий, в свои девятнадцать, уже не раз бывал в горячих объятиях и краснощеких, пышущих здоровьем, ядреных дворовых девок, и пылких, страстных половчанок, купленных для услады гостей купцом Никодимом. Но спасенная им рязаночка и манила его прелестью своего стана, крутизной бедер, мягкой припухлостью губ и в то же время пугала. В ее огромных, черных зрачках, под длинными густыми ресницами, таилась такая всесжигающая страсть, что Юрий, осознавая это, и желал, и боялся.
Это был его первый настоящий подвиг. Семнадцатилетний сибиряк Федор Прокопенко вышел в тайге один на один с матерым медведем и в жестокой схватке победил зверя. Ну чем не повод досрочно призвать парня на фронт бить фашистов? Но не такая судьба была уготована Федору. Видя врожденную смекалку и настойчивость молодого охотника, командование определило его в школу подготовки офицеров-нелегалов для выполнения спецзаданий в глубоком тылу противника. Вскоре под видом немецкого бизнесмена Федор уже готовил операцию по похищению «отца» германской ракетной промышленности Вернера фон Брауна…
Остросюжетная повесть нижегородского прозаика Виктора Карпенко о восстании в апреле 1985 года пленных советских солдат и офицеров во времена "необьявленной войны" в Афганистане. Написана на документальной основе по материалам из архива Министерства обороны.
«ВСТАВАЙТЕ, ЛЮДИ РУССКИЕ!» — откликнувшись на призыв Александра Невского, Русь разгромила «псов-рыцарей» в Ледовом побоище и отстояла свои западные рубежи. Но против угрозы с востока сил было явно недостаточно, а еще одного Батыева нашествия Русская Земля бы не пережила — и князю Александру пришлось скрепя сердце идти на поклон к Орде, смирившись с проклятым Игом. Мало того — когда его родной брат посмел подняться против «поганых», Александр Ярославич навел татар на Русь, а несколько лет спустя потопил в крови отказавшийся платить дань Новгород, заявив дружине: «Рубите непокорных, грех на мне!..» — «И текла кровь по щиколотку, и вода в Волхове стала красной…» Ради чего князь взвалил на свою совесть этот смертный грех? Правда ли, что тем самым он совершил высший подвиг, пожертвовав «за други своя» не только жизнью, но и спасением души? Зачем проливал братскую кровь — для укрепления личной власти или во имя родной земли?..Читайте новый роман от автора бестселлера «Брат на брата» — грандиозную эпопею о самой темной эпохе нашей истории и о страшной цене, которую пришлось заплатить за выживание Руси.
Жестокий XIV век. Русь изнемогает под ярмом ненавистного Ига. Раздробив «русский улус» на пять «великих княжеств» и раздувая вражду между ними по принципу «разделяй и властвуй», Золотая Орда препятствует объединению и усилению Русской Земли. Но в то время как князья платят степнякам «выход» и грызутся за ханские «ярлыки», вольные молодцы из Великого Новгорода на боевых ладьях — «ушкуях» совершают походы в низовья Волги, дважды разоряют ордынскую столицу Сарай-Берке и заставляют самих ханов платить им дань!Этих речных пиратов прозвали «ушкуйниками» и «повольниками» — за то, что не признают над собой ничьей власти.
В этот невероятный сюжет трудно поверить, но всё это – не художественный вымысел, а чистая правда. Подлинная история превращения простой монахини в атаманшу Степана Разина, в «русскую Жанну д’Арк».Она отказалась от иноческого пострига ради любви к «вольному молодцу» – не простому разбойнику, а «русскому робин гуду», восставшему против неправедной власти. Она бежала из монастыря, сменив монашеские четки на казачью саблю, и стала атаманом большого повстанческого отряда, подчинив «бабьей воле» буйную разбойничью вольницу.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Новый исторический боевик от автора бестселлеров «Князь Игорь», «Князь Гостомысл» и «Князь Русс». Продолжение грандиозной эпопеи о легендарной предыстории Руси, о грозной и кровавой эпохе становления славянской цивилизации, о великих вождях, правивших задолго до Рюрика. Первый роман об основателе Новгорода князе Словене, чей род властвовал над Северной Русью многие столетия.Он продолжил славную миссию князя Русса, расширив славянские земли до Полуночных морей и проложив путь к несметным богатствам Гипербореи.
Захватывающий боевик о Куликовской битве от признанного мастера жанра. Художественная реконструкция решающего сражения нашей истории — ведь в реальности всё было совсем не так, как в летописях, которые сочиняют чернецы, сами никогда не бывавшие в сече. Русь против Орды. Князь Дмитрий против темника Мамая. Тьма идёт на Москву, чтобы, как во времена Батыя, залить Русскую Землю кровью. Но на этот раз нашла коса на камень — на реке Непрядве степные полчища разбиваются о стену русских щитов, ложатся костьми под ударом русской кованой рати…
Легендарная княгиня Ольга. Первая женщина-правительница на Руси. Мать великого Святослава…Выбранная второй женой киевского князя, Ольга не стала безгласной домашней рабой, обреченной на «теремное сидение», а неожиданно для всех поднялась вровень с мужем. Более того — после гибели князя Игоря она не только жестоко отомстила убийцам супруга, но и удержала бразды правления огромной страной в своих руках. Кровь древлян стала первой и последней, пролитой княгиней. За все 25 лет ее владычества Русь не знала ни войн, ни внутренних смут.Но ни власть, ни богатство, ни всеобщее признание (византийский император был настолько очарован русской княгиней, что предлагал ей разделить с ним царьградский трон) не сделали Ольгу счастливой.
ТРИ БЕСТСЕЛЛЕРА ОДНИМ ТОМОМ! Вся трилогия о Батыевом нашествии. Русь истекает кровью в неравной борьбе, но стоит насмерть!Когда беспощадная Орда, словно железная саранча, опустошает Русскую землю, когда вражьи стрелы затмевают солнце, тараны крушат городские стены, а бесчисленные полчища лезут в проломы и по приставным лестницам — на защиту родных очагов поднимаются и стар и млад, и даже женщины берутся за меч. Здесь нет ни бегущих, ни молящих о пощаде, ни сдающихся в плен. Этой лютой зимой 1237 года русские люди бьются до последней капли крови и погибают с честью.