Брат и сестра - [78]

— Ты скоро начнешь нюхать картины!

Шура не обратил на это никакого внимания. Только Дима Кутырин мог вывести его из такого состояния, и тогда они вместе обсуждали техническую сторону или, как они говорили, «фактуру» живописи данного художника.

Крупный, почти на голову выше Зои, широкоплечий, Шура часто мешал смотреть другим, слишком близко подходя к картинам. Дежурный сотрудник галереи два раза сделал ему замечание. То же самое происходило и в предыдущие посещения. В таких случаях Шура как бы внезапно пробуждался и отходил от картины со своей особой, свойственной только ему одному «кривой» улыбкой, беспомощной и в то же время по-домашнему милой.

Совсем по-другому смотрела картины Зоя. Есть в Третьяковской галерее картины, остановившись перед которыми Зоя забывала буквально все на свете. Нет, ее не занимало, как сделана картина, каким способом покрыта поверхность холста. Она целиком отдавалась непосредственному, живому восприятию. Так слушают музыку или песню, совершенно не думая о том, при помощи каких звукосочетаний она так сильно действует на душу человека.

Зоя не слышала приглушенного шороха шагов посетителей, медленно продвигающихся вдоль стен, увешанных картинами. Всякий раз она как бы переселялась, проникала за пределы рамы, входила в мир картины, как можно войти в лес, подняться на вершину скалы или же, переступив порог, оказаться в чьем-нибудь доме и стать участником происходящих там событий.

Когда Зоя смотрела на «Аленушку» Васнецова, горюющую у лесного омута о брате, Зое хотелось самой сесть рядом с Аленушкой, обо всем расспросить ее и помочь ей. «Неравный брак» Пукирева вызывал у Зои состояние, близкое к чувству злобы. Почему так покорно стоит под венцом в церкви девушка рядом с дряхлым, высохшим стариком? Зачем так безвольно протянула она руку священнику? Сейчас он наденет на палец обручальное кольцо и скует ее на всю жизнь золотыми цепями. Почему же не кричит девушка, почему не зовет на помощь? Почему не сорвет она с себя подвенечный наряд и не убежит из церкви? «Умри, но никому не давай поцелуя без любви!»

Такой же взволнованной соучастницей стояла Зоя и перед пейзажами своих любимых художников. Она поднималась высоко на гору и побывала «Над вечным покоем» Левитана, где свежий, порывистый ветер растрепал, перепутал у нее на голове волосы; ранним утром Зоя прошла босыми ногами по росной траве в «Березовой роще» Куинджи; она исходила все лесные тропы в картинах Шишкина, и это к ее ногам склонялась созревшая, тучная рожь, как бы умоляя, чтобы поспешили с жатвой, иначе колосья начнут ронять свои зерна прямо на землю.

Вместе с ощущением бескрайности просторов появилось чувство огромности сроков во времени, глубокая древность истоков, откуда начали свой путь наши предки. От картины к картине, во множестве сцен, эпизодов, событий вставала перед глазами вся история Руси, русского народа: беззаветная храбрость в борьбе с врагами и преданность родине; бедность и нищета и великое изобилие природных богатств; народное горе, отчаяние и удаль, поиски правды и справедливости; народные восстания против угнетателей; красота русских женщин и девушек; игры белобрысых ребятишек под жгучим июльским солнцем; великое раздолье речных просторов, полей и нив, лесных опушек и непроходимых чащоб; обомшелые валуны; широкие небеса — то грозные, то щедрые, тихие и добрые; море, прибой; хаты Украины, завороженные густым лунным светом; великие русские люди: богатыри народных легенд и сказаний и богатыри мысли — Пушкин, Гоголь, Лев Толстой, Тургенев, Некрасов, запечатленные в портретах Кипренского, Крамского, Репина.

Революция! Первые образы нового, советского человека: рабочий-красногвардеец, матрос-большевик, рабфаковец, пионервожатая, комсомольцы-вузовцы; великие стройки пятилеток.

Но никогда Зоя не уходила из Третьяковской галереи успокоившаяся, насытившаяся тем, что она там видела и только что пережила. Нет, этого ей было мало! Хотелось самой, уже не с помощью великих мастеров кисти, а в самом деле своими собственными ногами побродить и попутешествовать. Зоя только в раннем детстве выезжала из Москвы, гостила в Сибири у бабушки, но ведь это было так давно… Иное дело теперь, когда она чувствует себя уже совершенно взрослым человеком, завтра же, нет, после экзаменов, вскинуть рюкзак за спину и отправиться в дальнюю дорогу, и чтобы рядом с тобой шли все твои школьные товарищи!

В зале Сурикова Зою удивило, как много народа стояло около картины «Боярыня Морозова». Она подумала: «Будет ли когда-нибудь время, когда вот так же десятки людей ежедневно будут толпиться около картины Шуры «Гражданская казнь Чернышевского»?» Зоя сейчас с особенной остротой ощутила — такая картина, рано или поздно, должна появиться, должна, во что бы то ни стало! Ведь во всей Третьяковской галерее нет даже обыкновенного портрета Чернышевского. Но хватит ли у Шуры для этого силы воли? Несмотря на свой огромный рост, он все-таки до сих пор ребенок, ему не хватает четкости в поступках, он слишком добродушен, слишком покладистый и вяловатый. А ведь надо столько самоотверженно трудиться, чтобы стать настоящим художником!