Брат, Брат-2 и другие фильмы - [44]

Шрифт
Интервал

— Татарин, это я. Надо встретиться. Дело есть.

Виктор нажал отбой и задумался.


Данила сидел с бутылкой пива и смотрел на проходящие грузовые трамваи.


Он нашел вагоновожатую в трамвайном парке и какое-то время издалека смотрел, как она препирается с мужиками.


Увидев его, она обрадовалась.

— Кто это тебя? — заметив свежую ссадину, спросил Данила.

— Да… — Она махнула рукой. — Муж у меня… Как выпьет… А они искали тебя. Я сказала, на Среднем соскочил, — оживилась она.

— Ммм… — Он расстроился.

Она заметила это и чуть улыбнулась смущенно:

— Рана-то зажила?

— А? Да, нормально.

— Есть очень хочется. — Она лукаво взглянула на него. — Хочешь, пойдем ко мне?

— А муж? — Он посмотрел на нее.

— Объелся груш. — Она улыбнулась. — Тебя как звать-то?

— Данила. — Он тоже улыбнулся.

— Света, — сказала она шутливо-официально и протянула руку.

Он, глупо улыбаясь, пожал.


Они ели макароны, лежа в постели. На ней были надеты его наушники. Данила одной рукой захватывал макароны, а другой переключал песни на плеере, кратко комментируя. Ему было приятно, что ей они тоже нравятся, и вкусно есть макароны вот так, лежа в постели с улыбающейся девушкой. И неважно, что она не слышит его.

— Телефон дай! — громко попросил он. — Телефон, — показал он жестом, и она поняла. Когда она потянулась за трубкой, простыня откинулась, и Данила заметил два свежих кровоподтека на ее спине.

Он расстроился и выключил плеер. Протягивая ему телефон и продолжая улыбаться, она спросила:

— Ты чего?

— Муж? — спросил он.

Она поняла, и улыбка сбежала с ее лица. Она отвернулась.

— Расскажи, — попросил он.

— Не хочу.

Данила набрал номер:

— Здравствуй, брат. Деньги отдай мне, ладно?

— Даня! Я тебя обыскался. Дело есть. Ты где?

— Да тут, в городе.


Витя быстро записал высвеченный на экране номер:

— Пропал, смотри-ка! У тебя все хорошо?

— Нормально.

— Давай ко мне быстро! Тачку бери и бегом…

— Щас приеду.

— Давай.

Данила положил трубку и посмотрел на Свету.

— А ты бы смог ударить женщину?

— Не знаю. Не пробовал, — пробубнил он и стал одеваться.


Виктор ходил по комнате. Даня сидел за столом, изредка поглядывая на брата.

— Ты пойми, брат. Это гад. Беспредельщик. Можешь заплатить, и будешь в его программе. Нет — пошел на хер. Почему, думаешь, там одна попса? Продюсеры их бобов нарубили и башляют этому козлу. А настоящие музыканты не могут. А реклама всем нужна. Ты часто видел там Гребенщикова, Кинчева или Бутусова? Может, Шевчука видел, а?

Данила внимательно посмотрел на Виктора.

— Пидор он, — продолжал тот. — Наши лучшие питерские парни ему заплатили за программу, а он деньги взял, сука, а потом говорит: «Мало». Давай еще. Ему сказали, что он неправ. И так предупредили, и этак… В общем, решили валить. Он знает. Охраной обложился. На улице не появляется. Только на машине. Парадка охраняется. В общем, в Москве никак… Музыканты сказали, что в субботу он на два дня в Питер приезжает на концерты. Остановится у своего друга-режиссера на Васильевском. — Виктор выдержал паузу и заговорил тихо: — Короче, с тобой будут двое на случай, если войдет охрана. Впустите его в квартиру, а там валите. Уйдете через чердак. Я проверил. Вот план. — Он стал рисовать.

Данила смотрел на бумажку, на Виктора.

— Десятка твоя, брат. Это очень большие деньги. Года на два хватит, — сказал Виктор со значением, отложив карандаш, и посмотрел брату в глаза.

Данила выдержал взгляд и улыбнулся. Виктор сразу расслабился, и стало ясно, что он волновался.

— Вот кассета с программами. Видик надо тебе надыбать только… — Виктор задумался.

— Есть, — сказал Данила, по-прежнему глядя на брата.

— Где? — Виктор быстро посмотрел на него.

— Купил двойку. — Данила улыбнулся.

Виктор не поверил и настороженно проводил брата взглядом.


Данила вставил карточку и набрал номер:

— Ты дома?

Улыбнулся.

— А видик есть у тебя?.. Не… Ну… Так я приеду? Ага.


Данила испугался, когда из видеомагнитофона вылез кассетный блок. «Электронику» он видел впервые и растерялся. Света присела на корточки и помогла ему вставить кассету.

Изображение было плохое. Они сели на диван.

— Это же каждую пятницу показывают.

— Ага… Говорят, он пидор. Я пидоров не люблю.

— Да он мне никогда не нравился. Одни понты.

Запищал телефон.

— Да, — резко сказала Света. — Нет. Сегодня нет. Выходные у меня. Нет, я сказала. Нельзя, не хочу, нет… Да вот так. Все. Не хочу я с тобой дискуссии разводить. И не звони мне. Пока.

Сжав губы, Данила смотрел на экран, но не видел. Он весь сосредоточился на разговоре.

— Муж? — спросил он тихо.

— А? Нет, это напарница просила подменить…

Она ответила неуверенно, еще не придя в себя от разговора, и Данила понял, что она соврала.

На экране пошел клип то ли Сташевского, то ли Осина. Света снова села рядом. Возникла неловкая напряженная пауза.

— Не нравится он мне, — вдруг сказал Данила.

— И мне не нравится. — Она улыбнулась и прижалась к нему. — А ты где служил? — почему-то спросила она.

— В стройбате. Дороги чинил, — сказал он и неловко поцеловал ее.


Темнело рано. В теплом свете вечернего солнца ее грузовой трамвай проехал по мосту через Малую Неву. Она тихо улыбалась, задумчиво глядя вперед. Громыхал трамвай.


Рекомендуем почитать
Что мое, что твое

В этом романе рассказывается о жизни двух семей из Северной Каролины на протяжении более двадцати лет. Одна из героинь — мать-одиночка, другая растит троих дочерей и вынуждена ради их благополучия уйти от ненадежного, но любимого мужа к надежному, но нелюбимому. Детей мы видим сначала маленькими, потом — школьниками, которые на себе испытывают трудности, подстерегающие цветных детей в старшей школе, где основная масса учащихся — белые. Но и став взрослыми, они продолжают разбираться с травмами, полученными в детстве.


Черные крылья

История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков. Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке.


Автомат, стрелявший в лица

Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…


Сладкая жизнь Никиты Хряща

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Контур человека: мир под столом

История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.


Женские убеждения

Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.


Вадим

Роман-головоломка. Роман-фантом. И просто — роман о любви в самом жестоком смысле этого слова. Жизнь благополучного бизнесмена превращается в полноприводный ад, как только в ней появляются злая стюардесса, няня-кубинка с волосатыми ногами и японские клерки, добавляющие друг другу в чай крысиную мочу.


Жизнь ни о чем

Герой романа, бывший следователь прокуратуры Сергей Платонов, получил неожиданное предложение, от которого трудно отказаться: раскрыть за хорошие деньги тайну, связанную с одним из школьных друзей. В тайну посвящены пятеро, но один погиб при пожаре, другой — уехал в Австралию охотиться на крокодилов, третья — в сумасшедшем доме… И Платонов оставляет незаконченную диссертацию и вступает на скользкий и опасный путь: чтобы выведать тайну, ему придется шпионить, выслеживать, подкупать, соблазнять, может быть, даже убивать.


Книга Легиона

Героиня романа, следователь прокуратуры, сталкивается с серией внезапных самоубийств вполне благополучных и жизнерадостных людей. Постепенно она вынуждена прийти к выводу, что имеет дело с неким самозванным интеллектуальным божеством или демоном, для поддержания собственной стабильности нуждающимся, подобно древним кровожадным богам, в систематических кровавых жертвоприношениях. Используя любые зацепки, действуя иногда почти вслепую, используя помощь самых разных людей, от экстрасенсов до компьютерных гениев, героиня романа на ходу вырабатывает стратегию и тактику войны с непостижимым и беспощадным врагом.


11 сентября

Мелодраматический триллер. Московская девушка Варя, международный террорист Анхель Ленин, бель-гийский авантюрист и старый советский шпион в маске профессора — в огненной и кровавой мистерии на подмостках трех континентов. Революции, заговоры, побеги, чехарда фальшивых имен и поддельных документов, Че Гевара и Сербия, страстная любовь и кровная месть. Все узлы стягиваются вокруг одной даты: 11 сентября отрубили голову Иоанну Предтече, 11 сентября Пиночет взял власть в Чили, 11 сентября Варя лишилась девственности…