Брак по расчету - [60]

– Что с ним такое?

Лейси пожала плечами:

– Мама очень тяжело рожала его. Доктора предполагают мозговую травму. Отец показывал его многим врачам, но никто ничего не обещал. Все они сходились во мнении, что положение Джорджи безнадежно. Он всегда такой, каким вы сейчас его видели: полностью погружен в себя и свои иллюзии. Джорджи живет в своем собственном мире. Там – его действительность, – закончила девушка, указывая на дверь.

Лейси наблюдала за сменой чувств, отражавшихся на симпатичном, но помрачневшем лице молодого человека: удивление, сожаление, понимание.

– Вы по-прежнему хотите проехаться верхом? – поинтересовалась она, затаив дыхание: сейчас ей предстояло понять, как Себастьян воспринял ее семью.

Повернувшись к девушке, он смотрел на нее, слегка прищурившись. Она заметила в его глазах тревогу, смешанную с невольным восхищением. Долгое время вопрос оставался без ответа, но наконец, на его полных губах появилась слабая улыбка.

– Конечно, – сказал Себастьян, беря девушку за руку. – Если вы уверены, что это удобно.

Вздохнув с облегчением, Лейси улыбнулась:

– Конечно, уверена.

Стояла приятная погода, с залива дул свежий ветерок, доносящий запах соли. Лейси увидела, что Роберт, муж Мами, который иногда помогал на конюшне, ведет под уздцы рыжеватую кобылу.

Слуга подставил крепко сцепленные руки, и Лейси, опершись на них обутой в сапожок ногой, боком села в седло.

– Спасибо, Роберт, – поблагодарила она.

Себастьян вскочил в седло своего черного жеребца и приветливо кивнул старику.

В молчании молодые люди направились по усыпанной мелкими ракушками подъездной аллее к дороге. Повернув налево, они поехали по тропе, проложенной в тенистой роще огромных старых дубов.

Некоторое время никто не нарушал тишины. Наконец Себастьян повернулся к Лейси:

– Что с вашей матушкой?

Она знала, что объяснений не избежать. Испытывая огромную благодарность к Себастьяну за то, что он дал ей время собраться с мыслями, Лейси откашлялась:

– Чаще всего она хорошо себя чувствует. Она знает, что отец умер, и принимает это как свершившийся факт, хотя так и не смирилась с его смертью. Но бывают дни, когда она отказывается даже соглашаться с тем, что его больше нет, и предпочитает прятаться в своем иллюзорном мире, таком же далеком от действительности, как мир Джорджи.

– Понимаю.

Вновь воцарилось гнетущее молчание. Они проехали мимо коттеджа, который строился вплотную к сократившимся до минимума владениям «Изумрудных дубов». Себастьян удивленно вскинул брови.

– Кому это принадлежит? – спросил он.

Лейси проглотила горький ком, ставший в горле при откровенном напоминании о том, к чему привели их неразумные дела отца.

– Коксам. Они купили землю у отца незадолго до его смерти.

Итак, правда была сказана, подумала Лейси с некоторым облегчением. Себастьяну теперь не составляло труда сложить два и два. Она уже видела, что он что-то мучительно обдумывает. Поймет ли он, что ее интерес к нему объяснялся исключительно денежными соображениями? Как это повлияет на их дружбу, которую она, несмотря ни на что, очень теперь ценила.

– Понятно, – повторил Себастьян. – Это объясняет мне некоторые вещи, которых я прежде не понимал.

Дорожка повернула на юг. Тишину дня нарушал только стук лошадиных копыт по плотно утрамбованной земле.

Вдруг Себастьян бросил вожжи и восхищенно посмотрел на Лейси.

– Вы, должно быть, пережили трудные времена после смерти вашего отца. Вы мужественная леди.

Короткий горький смешок сорвался с губ Лейси.

– Вовсе нет. Я никогда в жизни не испытывала такого ужаса.

– Но вы знали, что вам следовало делать, и вы сохранили верность интересам своей семьи несмотря ни на что. Заботились об их будущем благополучии и были готовы защищать их от любой неприятности.

– Вы говорите обо мне, будто я нечто среднее между Еленой Троянской и Флоренс Найтингейл. Уверяю вас, моими поступками не следует восхищаться. Я совершала такое, о чем прежде даже подумать не могла. Поступки, которыми, я не могу гордиться. – Лейси отвела глаза, чтобы он не смог заметить ее досады.

Брови Себастьяна вновь поднялись вверх. Наконец он кивнул.

– Ну как бы там ни было, я не могу вас ни в чем обвинить. Тем более, учитывая мое собственное недавнее прошлое.

Подъехав к пышному дубу с низкой кроной, Себастьян спешился. Набросив вожжи на ветку, он помог Лейси спрыгнуть с лошади.

– Все мы делаем то, что обязаны, Лейси. Общество требует от нас определенных поступков. Никто, пожалуй, не может понять эти сложности лучше меня. Так не следует ли нам открыто, без недомолвок, обсудить план наших действий?

Онемев от такой откровенности, Лейси кивнула.

– Моя мать вас обожает. Она только и говорит о вас с того дня, как мы познакомились в Спрингхилле. Я знаю причину ее настойчивости и, думаю, вы тоже.

Лейси снова кивнула.

– Я упорно отказывался согласиться на ее требования и жениться. Но недавно я вплотную столкнулся с результатами моего эгоизма, и то, что я обнаружил, мне не понравилось. Один мой друг, очень хороший друг, обратился ко мне за помощью. Но я был настолько занят собой, что не заметил его отчаяния. Мне неприятно признаваться, что я был таким самодовольным типом, но это правда. Я поступил как последний идиот, потому что то, что я считал важным, вышло не по-моему, а пострадал от этого он.