Брак по-американски - [4]
Джози. Я ведь люблю тебя. Правда. Но по-своему..
ДЖОЗИ обнимает КЕННИ.
Кенни. Если бы желания сбывались, я загадал бы только одно-единственное… (Чуть не плача, отходит в сторону.) …Пока держусь. Наплачусь по дороге домой.
Джози. Тебя подвезти?
Кенни. Ну вот. Последнее унижение. Высади меня напротив мамочки. Она как раз свадебные приглашения пишет.
Джози. Что ты ей скажешь?
Кенни. А этим пусть отец займется. Все равно она его никогда не слушает. (Смотрит на нее.) Буду любить тебя еще пару месяцев… и поставлю точку. (Собирается уходить.)
Джози. Подожди. (КЕННИ поворачивается и смотрит на нее.) Хочу вернуть тебе обручальное кольцо. (Пытается снять его.)
Кенни. Нет! Ни за что! Только не в моем присутствии.
ДЖОЗИ с расстроенным видом усаживается в кресло-качалку. Появляется БЁРТ в пижаме, халате и в тапочках.
Бёрт. Мне стыдно за свою дочь.
Джози. О, господи. Ты все слышал?
Бёрт. Пытался не слушать… Не получилось. (Садится рядом с ДЖОЗИ.)
Джози. Я все правильно сделала?
Бёрт. Можно было обойтись без палки.
Джози. А что ты чувствовал, когда мама бросила тебя?
Бёрт. Как будто меня поезд переехал… а потом еще и еще раз.
Джози. Представляю себе картину. Мамочка — машинист. Мчится по рельсам со страшной скоростью и гудит и гудит, высунувшись из окна.
Бёрт. Ты ее строго не суди. Она потрясающая женщина, хоть и бросила меня.
Джози. И совсем-совсем на нее не обижаешься?
Бёрт. Ни капельки. Даже кровать не поменял, на которой она спала… Сам на ней сплю… В одиночестве. Завтра не исключение, хотя она и собирается приехать.
Джози(удивленно смотрит на него). Я думала, она в Париже… Только не говори, что не звонил ей.
Бёрт. Молчу как рыба.
Джози. Что-то будет. Раз ты ее вызвал, значит, дело серьезное… Может, выложишь все начистоту?
Бёрт. И не собираюсь. С какой стати?
Джози. Я от тебя секретов не держу.
Бёрт. А это неважно. Я все равно все подслушиваю.
Джози. Боже, точно знаю, как она будет выглядеть и во что будет одета.
Бёрт. И во что же?
Джози. В твое любимое платье, в твоих украшениях и надушенная твоими любимыми духами. Все предусмотрено. Все рассчитано. Любит пыль в глаза пустить и лишний раз влюбить в себя.
Бёрт. А зачем? Она очень счастлива со своим Уолтером.
Джози. Чтобы почувствовать свою власть над тобой. И я хочу, чтобы Кенни любил меня, несмотря ни на что. Ужасные слова, да?
Бёрт. Нет. Просто очень искренние. Все хотят быть любимыми. Причем навсегда. (Быстро встает. Потирает руки.) Так, готовь удочки. Пойдем рыбу удить.
Джози. Сейчас? Ночью? Да Клемма убьет меня, если узнает.
Бёрт. Не узнает. Она там курит втихаря. Ты берешь удочки, а я все остальное.
Джози. Ну, ты даешь.
БЁРТ огибает дом. ДЖОЗИ достает удочки. Из дома появляется КЛЕММА.
Клемма. Что тут творится? (ДЖОЗИ моментально прячет удочки.) Что-то не то. Чую я.
Джози. Да все в порядке.
Клемма. Кому ты говоришь. Было бы все нормально, я бы не проснулась. Где папочка?
Джози. По-моему, пошел спать.
Клемма. Что-то неприятное уже случилось. Или должно случиться. Я знаю что говорю, девочка моя.
Джози. Я расторгла помолвку с Кенни.
Клемма. Нет, тут другое.
Джози. …А завтра мама приезжает.
Клемма. ОНО САМОЕ!.. Вот что завтра произойдет. Он звонил ей?
Джози. Да. А ты откуда знаешь?
Клемма. По глазам его видела… Ой. Тебе кто-то звонил, пока ты с Кенни разбиралась.
Джози. Кто звонил?
Клемма. Какой-то парень. Сказал, что познакомились в Майами. Один раз вместе танцевали. А мамочке твоей он ужасно не понравился.
Джози. О, господи. Винни Бавази? И что он хотел?
Клемма. А это он тебе сам скажет. Прикатит завтра.
Джози. Сюда? И ты ему разрешила и меня не спросила?
Клемма. А он разрешения и не спрашивал. Тип еще тот… Голос грубый-грубый. Плебей какой-то… Нашла, с кем шашни заводить… Чего ради?
Джози. Да не заводила я с ним никаких шашней. Ну станцевала с ним разок, мамочку позлить.
Клемма. А вот это зря. Если она невзлюбила его в Майами, то здесь она его просто возненавидит. Так что иди в дом, а то папочка проснется. Ему сон ой как нужен.
КЛЕММА входит в дом. БЁРТ показывается из-за угла.
Бёрт(шепотом). Что будем делать с этим самым Бавази?
Джози(тоже шепотом). Боже мой, все подслушал.
ДЖОЗИ дает БЁРТУ коробку с рыболовными принадлежностями. Достает удочки.
Бёрт. А помешать ему никак нельзя?
Джози. Это Вини-то? Только если блок-пост установить… Слушай, если Клемма застукает нас, я здесь ни причем.
Бёрт. Не переживай. Как в кровать завалится, тут же храпеть начинает как извозчик.
БЁРТ и ДЖОЗИ уходят.
Клемма(из дома). Я все слышала! Я не сплю. (БЁРТ и ДЖОЗИ убегают. КЛЕММА с фонариком в руках выходит из дома. Светит по сторонам. Кричит.) Эй, милая моя! А ну вернись!.. Тащишь больного человека на озеро, порвала с Кенни, да еще какого-то гангстера на шею повесила. (Громче.) Мало тебе? Для одного дня?
Свет на сцене гаснет. Звучит музыка.
Утро следующего дня, примерно половина десятого. Ярко светит солнце.
ДЖОЗИ в забрызганной и в пятнах рубашке работает над установленным на подставке глиняным бюстом. Он еще не готов. Ни пола не возраста портрета определить нельзя. Выходит КЛЕММА. На ней яркое ситцевое платье, в руках хозяйственная сумка. Она явно не в себе. Кладет напротив ДЖОЗИ лист бумаги и ручку.
Классик американской драматургии Нил Саймон переносит действие пьесы «Дураки» в некий абстрактный город. Там живут и судья, и доктор, и торговка, и пастух, есть даже Князь. Только нет в этом городе учителя. Впрочем, что можно взять с тех, кому судьбой уготовано быть дураками. Видимо, и жили бы здесь по-прежнему, если бы не приехал в этот город молодой учитель, не влюбился в свою ученицу — красавицу Софью, и не решил попытаться снять проклятие трехсотлетней давности, которое и сделало всех здешних жителей дураками.
Феерическая комедия, полная реприз и курьезов. В ней, согласно популярному рецепту, смешаны составляющие пряного коктейля под названием «захватывающий сюжет»: стрельба и полиция, танцы и скандалы, интриги и тайны, политика и флирт. Словно на белом листе, на светлом фоне декораций появляются девять характерных персонажей в ослепительно ярких костюмах со всей палитрой человеческих страстей — от любви до ревности, от трусости до безрассудства.
Молодожены Кори и Пол поселились в скромной комнате на пятом этаже с дырой в крыше, без лифта и отопления. Медовый месяц в разгаре, но выясняется, что Полу не по вкусу спартанские условия и эксцентричный поступки жены. Кроме всего прочего, его раздражает сосед Виктор из квартиры сверху, который пробирается в свое жилище через их спальню. А Кори этот старый ловелас нравится, и она устраивает ему знакомство со своей матерью…
«Калифорнийская сюита» состоит из мини-пьес, события которых разворачиваются в отеле «Беверли Хиллз». Вниманию зрителей представлены три супружеские пары из Нью-Йорка, Лондона и Филадельфии, которых привели в Калифорнию различные жизненные обстоятельства. Это люди примерно одного возраста, но разных социальных кругов, профессий, национальностей. Их объединяет то, что все они находятся в весьма драматической ситуации, помогающей раскрыть не только их индивидуальности, но и характер отношений, связывающий их друг с другом.
Мэл и Эдна — типичные представители среднего класса. Одна из счастливых пар средних лет, живущих на Манхэттене. Но однажды Мэл теряет работу, их квартиру грабят, Мэл теряет вес в обществе. Стоит только Эдне устроится на работу, как ее тут же увольняют. И это только начало…
«Билокси-Блюз» — это простая и трогательная история шестерых американских парней, призванных в армию в разгар Второй мировой и проходящих в учебке подготовку перед отправкой на европейский фронт. Многое предстоит пережить героям, попавшим под командование своенравного и жесткого сержанта Мэрвина Дж. Туми, многое придется осмыслить и со многим доведется смириться: и с невкусной кашей, и со злыми остротами сослуживцев, и — что самое печальное — с неизбежностью попасть на настоящую войну.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта пьеса, созданная «в четыре руки» двумя авторами, — одна из самых успешных французских комедий за последние 25 лет. Написанная в самом начале 90-х, комедия сыграна тысячи раз в различных театрах, а одна из последних постановок, в театре Fontaine, была удостоена в 2011 году высшей театральной награды Франции, премии Мольера, как лучший комедийный спектакль.«Чай с мятой или с лимоном» — образцовый пример «театра в театре». Сначала мы видим труппу, репетирующую за несколько дней до премьеры бульварную пьесы из эпохи конца 19 века, с джентльменом-грабителем, собирающимся обокрасть аристократическое семейство.
Преуспевающий парижский адвокат Ален Крамер просыпается на диване в своей гостиной совершенно голый рядом со своим помощником… Ни тот ни другой не могут понять, что случилось и как они здесь оказались: конкуренты? черная магия? вудуизм? На беду, их застает жена Крамера, и тому приходится придумывать все более невероятные отговорки, чтобы сохранить брак. В пьесе, ставшей сенсацией прошлого театрального сезона в Париже (премьера сентября 2014 года в театре Мадлен), соединяются родовые черты водевиля и комедии положений с театром абсурда.
Одесский драматург под кабинетом врача-целителя, обещающего избавить всех от всех недугов, собирает очередь страждущих — целую галерею современных социальных типажей: тут тебе и бизнесмен, и налоговый инспектор, и журналистка, и артист, и судья. В помещение заходят рекламные агенты, пожарные, музыканты и даже работники санэпидемстанции — более тридцати персонажей, которых исполнили двадцать два актера. Весь этот ряд довольно точных социальных портретов драматург свел к сюжету христианского мифа: когда после долгого и изнурительного ожидания все-таки появляется Спаситель — врач, лишенный права на медицинскую практику, но способный исцелять и даже воскрешать, — люди, естественно, предают его.
Двое людей, Он и Она, встречаются через равные промежутки времени, любят друг друга. Но расстаться со своими прежними семьями не могут, или не хотят. Перед нами проходят 30 лет их жизни и редких встреч в разных городах и странах. И именно этот срез, тридцатилетний срез жизни нашей страны, стань он предметом исследования драматурга и режиссера, мог бы вытянуть пьесу на самый высокий уровень.