Брак по-американски - [38]

Господи! Только бы всё было хорошо!

МАМА

Наступил день, которого я давно ждала с замиранием сердца. Гарик повёз меня знакомиться со своей легендарной мамой, по словам самого Гарика, непредсказуемой и беспокойной.

Я заранее настроилась, что независимо от того, как меня встретят, надо делать скидку на возраст, плохое здоровье и стариковское одиночество, обострённое надвигающейся разлукой с сыном. Тем не менее, подойдя к заветной двери, я почувствовала, что замерла от страха.

Гарик возился с замком, пытаясь его открыть своим ключом. Дверь не поддавалась.

— Позвони, — посоветовала я, — нехорошо заставать человека врасплох!

После звонка послышалось лязганье запоров, задвижек и цепочек, и, наконец, дверь открылась.

В отличие от пустынной квартиры Гарика, у его мамы всё было заставлено и завешено. Мягкая мебель с разноцветными покрышками стояла по всей комнате. На стенах вперемешку висели виды Ленинграда, тарелки с орнаментами, картинки Израиля, Хохлома, гжель и фотографии членов семьи. В больших кадках зеленели фикусы и ещё какие-то неизвестные кусты. Было душно и пахло едой.

На пороге стояла большая грузная женщина, похожая на Гарика пухлыми губами и капризной складкой на подбородке. На меня она смотрела внимательно и недружелюбно.

— Знакомься, мама, моя невеста! — строго посмотрел на мать Гарик, приняв позу защитника на футбольном поле.

Не успела я открыть рот, чтобы поздороваться, как мама Гарика сердито обрушилась на меня.

— Слушайте, у меня к вам масса претензий! — раздражённо кричала она, не глядя на сына. — Мне уже о вас всё рассказали соседи, которые вас знают! Почему вы мучаете моего сына, он страшно похудел! А как вы со мной обошлись в день его рождения?! Вы меня, мать, не пригласили и даже потом не угостили тем, что вы приготовили! Как вам не стыдно так себя вести!

Гарик был готов броситься в атаку, но, опередив его, я сделала шаг вперёд и вплотную подошла к разгневанной старушке.

— Мне стыдно! — спокойно призналась я. — Мне очень стыдно, и я обещаю вам, что впредь это никогда не повторится. Зачем слушать соседей, которые, может быть, знают меня, но я их не знаю, и знать не хочу. У нас с вами впереди достаточно времени пообщаться и иметь друг о друге собственное мнение. Поверьте, я не такая плохая, иначе ваш сын меня бы не выбрал! Давайте забудем прошлое, будем жить настоящим и будущим! Я не обижаюсь на вас! — и с этими словами я поцеловала старушку в щёку.

Мама Гарика растерянно посмотрела на меня, потом на сына и всплеснула руками.

— Я почему-то уже не хочу сердиться, — жалобно протянула она, — вы совсем не похожи на ту, о которой меня предупреждали! Проходите! Поздравляю вас! Меня зовут Бася. Давайте ужинать!

Мама Гарика засуетилась у плиты. Гарик посмотрел на меня с благодарностью и облегчённо вздохнул.

За ужином мы шутили, вспоминали общих знакомых, которых нашли бесчисленное множество, рассказывали истории о нашей жизни в Ленинграде. Мы договорились до того, что мама Гарика хорошо знала моего деда по отцовской линии, а я была знакома с её невесткой, женой младшего сына.

— Вы только посмотрите, на кого он похож! — сетовала Бася, обнимая Гарика за плечи. — Где это видано, чтобы человек каждый день ел одно и то же! Ведь он не признаёт ничего, кроме сосисок и курицы с макаронами!

— Мама, перестань! — залился краской Гарик и резко вырвался из материнских объятий.

Бася осеклась и испуганно замолчала.

— Вы знаете, каким должен быть настоящий мужчина? — весело, как бы не замечая повисшей в воздухе неловкости, вмешалась я. — Настоящий мужчина должен быть высоким, умным и поджарым! И все эти достоинства — у вашего сына! Терпеть не могу толстых мужчин! — Я ласково погладила Гарика по плечу. — Спасибо за ужин! Посуда сегодня моя! — и решительно направилась к раковине, несмотря на протесты мамы и сына. — Отдыхайте!

Я взялась за мочалку и мыло.

Все чашки внутри были коричневые, а нижняя сторона у тарелок — жёлтая.

«Бедная слепая старушка!» — вздохнула я и незаметно переложила ранее мытую посуду из сушилки обратно в раковину. Потом тихонечко, под шумок, в ход пошли все кастрюли и сковородки, стоящие на плите.

— Да что вы там копаетесь! — нетерпеливо воскликнула Бася. — Я делаю то же самое за десять минут!

— Уже всё, — успокоила я старушку и вернулась к столу. Гарик взял мою распаренную руку и поцеловал.

— Какие нежности! — усмехнулась Бася. — Я всю жизнь готовлю и мою за ним посуду, мне он руки не целует! И вообще он со мной не разговаривает! От одиночества я просто схожу с ума, беседую с телевизором! Ну что это такое, так обращаться с матерью!

— Мы к вам приедем! — пообещала я. — Я позову вас в гости, познакомлю с моей мамой и дочкой, они у меня славные! И вообще, будем дружить, хорошо?

Мы все расцеловались на прощанье, вышли из квартиры, и Бася опять закрылась на все запоры и замки.

— Гарька, — с тревогой в голосе начала я, — почему у твоей мамы дверь закрывается изнутри? Не дай Бог, что-то случится, ведь никто, в том числе и ты, не сможет ей помочь! Надо закрывать только на ключ или два, но так, чтобы можно было открыть снаружи!

— Бесполезно говорить! — отрезал Гарик. — У моей мамы главное — это страхи. Страхи, страхи, кругом одни только страхи! Как ни приду, она тут же начинает рассказывать какие-то ужасы и меня пугать! А на меня это действует. Я и не хожу к ней из-за этого!