Брачный аферист - [24]
— Ты вышел из своей каюты… — медленно произносит Дайнеко.
И одновременно мы видим на экране, как закрывается дверь с табличкой «20», отворачиваемся от нее и начинаем вместе с камерой приближаться к лестнице.
— Я … — доносится осипший голос Ладжуна. — Не будем об этом говорить, пропади оно пропадом… Изображение смазывается и исчезает.
— Нет, Юра, будем. Итак, ты вышел из своей каюты…
И снова возникает тот же отрезок пути; на сей раз мы продвигаемся чуть дальше и в конце с трудом преодолеваем две-три ступени ведущего вниз пролета… но снова картина вздрагивает и искажается, смятая голосом Ладжуна:
— Я не могу… Никогда в жизни.
На экране два профиля, глаза в глаза, и вдруг остро ощущаешь всю степень власти Михаила Петровича над Ладжуном.
— В тот вечер ты вышел из своей каюты, — мягко, но неумолимо повторяет Дайнеко. — Огляделся. В коридоре никого не было.
Камера возвращает нас на теплоход и в третий раз, словно крадучись, подбирается к роковому повороту и наконец осиливает его! И устремляется вниз по лестнице.
— В коридоре никого не было. И ты пошел к ней. Да?
Еще один поворот, перед нами длинный коридор с притушенными светильниками.
— Короче говоря, да. Да!
И под этот выкрик Ладжуна камера быстро вводит нас в коридор и замирает перед дверью с табличкой «15». Дверь открывается — пустая каюта, аккуратно заправленная койка. И тут же изображение сменяется фотографией из уголовного дела: так же отворена дверь, но на койке лежит тело Титовой.
— Она так лежала, когда ты уходил? — Дайнеко показывает эту фотографию Ладжуну.
Тот морщится, стараясь не смотреть.
— Какое значение, так или не так…
В нашей каморке воцарилось тихое ликование.
— Сознался, — зашептала киногруппа. — Надо же, сознался!
— Теперь у фильма есть развязка!
А тем временем развязка продолжала «развязываться». Михаилу Петровичу надо было услышать о подробностях преступления, потому что только они могли восстановить истинную картину происшедшего.
— Она так лежала?
— Какое значение, так или не так… — и, кривя губы, старается не смотреть.
Прием не новый, но работает точно. Редкий убийца выдерживает спокойно встречу с орудием убийства или таким вот напоминанием о виде жертвы. Казалось, Ладжун окончательно сломлен и готов к полной исповеди.
— Как ты ее?
— Я ее задавил, черт бы ее побрал!
— Голыми руками?
— Да.
— Просто руками справился?
— Да-а… — с интонацией «подумаешь, делов-то!». — Я ее как схватил, так и не отпустил. Потом не мог опомниться, руки не мог оторвать, как под замком были…
— Но она все-таки сопротивлялась?
— Нет, я ее сразу схватил. Когда уже очухался, она лежала на полу.
— Кричала она?
— Как она могла закричать?
— Вырывалась, ногами билась?
— Черт ее помнит, билась она или не билась. Я был такой возбужденный… Я ее на кровать положил и просидел еще там целый час.
— Ты рассказываешь о себе. А что она?
— Я точно не помню… не могу помнить всю эту картину…
— Получается, схватил совершенно внезапно, она не ожидала?
— Нет, наверно.
— А отчего не воспользовался ножом?
Звериное чутье предупредило Ладжуна о новой опасности: обсуждать, почему не воспользовался ножом, все равно что согласиться: да, собирался воспользоваться, т. е. действовал с заранее обдуманным намерением.
— Когда шел, я не знал… это дела не меняет, не меняет дела, но, видит Бог, я не хотел… Когда меня разозлить, я не отвечаю за себя…
— Что же тебя разозлило?
— Она меня задела… я был в таком душевном состоянии… Я не хочу сегодня все вспоминать. Я чувствую, я концы отдам. У меня сердце болит, Михаил Петрович, войдите в положение.
— Ну-ну, концы отдавать не надо.
— Я хочу собраться с мыслями, Михаил Петрович, оценить это все и трезво распределить по пунктам, чтобы я не жалел… У меня уже нет выхода, что я, мол, назад, отказываюсь, но поймите меня правильно… тоже бывает у человека состояние такое.
И Михаил Петрович нажал кнопку, вызывая конвоира.
— Да зачем же вы отпустили?! — кинулся оператор.
— Проголодался, братцы. Пора обедать.
— Нет, Михаил Петрович, ну серьезно! Надо бы ловить, пока рассказывает.
— Он вправе подумать. Пусть защищается.
— Снова упрется!
— Снова и разговорится.
Назавтра Ладжун явился в следственный кабинет почти таким, как до признания: опять готовым крутиться, запираться и изобретательно лгать, чтобы умалить свою вину. Правда, о самом убийстве он распространялся теперь свободно, даже с некоторым увлечением, но имея твердую задачу: представить его как акт, совершенный в порыве оскорбленных чувств, а совсем не ради грабежа.
В двух словах версия Ладжуна сводилась к тому, что во время ночного свидания к Титовой постучался посторонний мужчина, и на Ладжуна напал острый приступ ревности. Теоретически можно было, конечно, допустить, что убийству предшествовала ссора. Однако кто способен ныне правдиво ответить: что и как случилось в каюте Титовой? Только Юрий Юрьевич. С помощью косвенных вопросов правды надо добиться от него. Больше не от кого.
Потому и допытывался Дайнеко: сопротивлялась ли женщина, успела ли крикнуть? В ссоре обязательно есть развитие. При всей своей вспыльчивости Ладжун, прежде чем дойти до предела, должен был накалиться. В какой-то миг Титова испугалась бы, попробовала обороняться или позвать на помощь. Иное дело, если преступник хладнокровно выбрал момент и набросился на жертву, когда она меньше всего того ждала. Застигнутая врасплох, женщина оказалась беззащитной.
На городской свалке обнаружены факты махинаций с цветными металлами, незаконно вывезенными с одного из заводов. Доказательств мало. Заведующий свалкой — крепкий орешек. Старшему следователю Знаменскому предстоит долгая и кропотливая работа. Но неожиданное обвинение «доведение человека до самоубийства» оставляет Пал Палыча не у дел...
Следователи и подпольные перекупщики золота, изощренные преступники и талантливые сыщики, беглые заключенные и проницательные эксперты — таковы персонажи остросюжетных повестей О. и А.Лавровых. Известные мастера жанра использовали в этом сборнике мотивы сверхпопулярного телесериала «Следствие ведут ЗнаТоКи»....В подъезде "хрущевки" смертельно ранен мужчина, недавно вернувшийся из колонии. Что может связывать этого человека с талантливым студентом-художником и его младшим братом? И как заставить ребят поверить следствию?
Статный, красивый, смелый, дерзкий, отчаянный, готовый встать на защиту и принудить негодяя к ответу... Разве могла молодая женщина не почувствовать влечения к такому мужчине? Но могла ли она догадываться о том, чем может заниматься этот человек, когда наступает полдень...
Во все времена среди тысяч обычных людей едва ли можно было отыскать хотя бы одного человека, обладающего паранормальными способностями. Но в конце двадцатого века, в годы перестройки, вдруг обнаружилось, что на свет все чаще стали появляться дети, от рождения наделенные сверхъестественными, поистине магическими силами. Ученые назвали этих чудо-детей «дети индиго».Герой романа «Проклятие Клеопатры» капитан УГРО Глеб Панов приезжает в поместье миллиардера Никандрова с надеждой, распутав обстоятельства таинственного похищения его пасынка, получить щедрый гонорар от благодарного отчима.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Произведение Баантьера «Убийство в купе экспресса» относятся к жанру полицейского романа. И это не удивительно — т. к. автор прослужил долгие годы в полиции.
Они — сотрудники скандально знаменитого Голливудского участка Лос-Анджелеса.Их «клиентура» — преступные группировки и молодежные банды, наркодилеры и наемные убийцы.Они раскрывают самые сложные и жестокие преступления.Но на сей раз простое на первый взгляд дело об ограблении ювелирного магазина принимает совершенно неожиданный оборот.Заказчик убит.Грабитель — тоже.Бриллианты исчезли.К расследованию вынужден подключиться самый опытный детектив Голливудского участка — сержант по прозвищу Пророк…
Значительное сокращение тяжких и особо опасных преступлений в социалистическом обществе выдвигает актуальную задачу дальнейшего предотвращения малейших нарушений социалистической законности, всемерного улучшения дела воспитания активных и сознательных граждан. Этим определяется структура и содержание очередного сборника о делах казахстанской милиции.Профилактика, распространение правовых знаний, практика работы органов внутренних дел, тема личной ответственности перед обществом, забота о воспитании молодежи, вера в человеческие силы и возможность порвать с преступным прошлым — таковы темы основных разделов сборника.
У писателя Дзюго Куроивы в самом названии книги как бы отражается состояние созерцателя. Немота в «Безмолвных женщинах» вызывает не только сочувствие, но как бы ставит героинь в особый ряд. Хотя эти женщины занимаются проституцией, преступают закон, тем не менее, отношение писателя к ним — положительное, наполненное нежным чувством, как к существам самой природы. Образ цветов и моря завершают картину. Молчаливость Востока всегда почиталась как особая добродетель. Даже у нас пословица "Слово — серебро, молчание — золото" осталось в памяти народа, хотя и несколько с другим знаком.
Легендарный город Озо. Сотни лет рассказы о нем будоражат умы искателей приключений и охотников за сокровищами. Многие не верят в его существование. Но когда молодой сыщик Ричард Дрейтон по прозвищу мастер Пустельга случайно находит упоминание о нем в древней книге, очертания города начинают проступать из тьмы веков. Чтобы спасти друга, Ричард должен отправиться в далекое и полное опасностей путешествие. Ему предстоит сразиться с вероломными работорговцами и безжалостными дикарями, преодолеть сотни миль непроходимых джунглей и, в конце концов, победить или погибнуть.
Преуспевающий банкир погибает при загадочных обстоятельствах… Что следует из этого для молодой журналистки? Быть может, шанс сделать громкую статью? Ее отговаривают. Ей дают советы — зачастую больше похожие на угрозы. Но кто может остановить сильную женщину, уверенную в своей правоте? Она ищет. Ищет мотивы, свидетелей, улики. Ведь должны же существовать хоть какие-то доказательства убийства… если, конечно, убийство все-таки было. Но — было ли?..
У Игната Воронова было два прозвища. Первое — детское, школьное, Ворон. Но он попал на кровавую чеченскую войну — и Ворон стал смертоносным Стилетом, потому что свист рассекающего воздух ножа был последним, что слышали в жизни его враги. Стилет вернулся домой — но и дома настигла его война. Кровавый ад прошлого кошмаром ворвался в настоящее. И придется снова идти туда, откуда выбрался чудом. Придется снова убивать, скрываться и выживать там, где выжить невозможно…
Кто он, человек, скрывающийся под кличкой пан Петер? Человек, завладевший списками всей агентуры российской разведки в Чехии и намеревавшийся продать эти списки любой спецслужбе, готовой заплатить подороже? Выяснить это должен ОН – «шпион особого назначения». Мастер, в совершенстве постигший нелегкое искусство жить «под легендой» и находить информацию там, где найти ее невозможно. Однако расследование, которое начинает «шпион особого назначения» в Праге, выводит его на цепь преступлений – преступлений загадочных и на первый взгляд совершенно не связанных между собой…