Брачный аферист - [20]

— Тем не менее связка налицо. Зачем?

— Короче говоря, я люблю ключи, я собирал.

— Собрание для оседлого человека. Мне сегодня портфель руку оттянул; я их принес. Вот. Узнаешь?

— Да, это мои.

— Как ты умудрился набрать столько?

— Ну, когда я где нахожусь, то беру. Даже просто на память, клянусь честью!

— Оттуда, где живешь?

— Да.

— Если так, Юрий Юрьевич, значит, и на «Тереке» ты жил. Вот этот ключ — от 20-й каюты первого класса.

— Да?.. — Мгновенный цепкий взгляд. — Я всегда езжу первым классом…

— Мы с тобой уславливались, и не раз: ни слова лжи. И зачем-то ты снова пытаешься темнить.

— Я не помню, чтобы на «Тереке»… А впрочем, говоря, однажды плавал, я теперь вспоминаю, Михаил Петрович. У меня еще девушка была, азербайджанка. Хорошая девушка. С Баку. Конечно, у каждого свой вкус, но что красивая, то красивая. Сулико.

Что Юрий Юрьевич «вспомнит», Дайнеко предвидел. Но немедленно изобрести попутчицу и тут же для достоверности наделить ее именем, национальностью, местом жительства — это был ход с дальним прицелом. (При красивой девушке не стал бы ухаживать за Титовой, женщиной немолодой и незаметной.) Спроси сейчас, он глазом не моргнув опишет привычки мифической бакинки, род занятий, манеру одеваться (только адреса и фамилии, разумеется, не назовет). Мастер сочинять!

— Каким маршрутом ходит «Терек»?

— Он ходит Астрахань — Москва и обратно.

— Ты ехал в один конец?

— В оба.

— В оба… Что, понравились пейзажи на маршруте? (Тут может похвалить окрестности Ярославля, чтобы объяснить, почему сошел, если зайдет речь.)

— Пейзажи? А черт его знает. Я занят был, у меня же девушка.

— А познакомился ты с ней?..

— Совершенно случайно, на теплоходе уже.

— И сколько продолжалось ваше знакомство?

— Как мы туда плыли, так и назад вместе. Это месяц почти.

(Увлекся Юрий Юрьевич романом со знойной бакинкой, забылся слегка. Важно теперь не дать ему из отдельных островков лжи соорудить единую и более прочную платформу для защиты.)

— Редкое для тебя постоянство, Юра.

Михаил Петрович усмехнулся, и Ладжун усмехнулся: «поняли» друг друга двое мужчин. «Снимай, Костя, снимай!» — ткнул в спину оператора Виноградов. «Кассета кончилась, кино остановилось, — виновато проворчал оператор. — Сейчас сменю». — А в динамике продолжался диалог:

— Но в Астрахани вы все же расстались?

— Ей надо было в одну сторону, мне — в другую. Жаль, конечно, мы хорошо погуляли.

— А деньги чьи прогуливали? Ее?

— Никогда в жизни! Если мне девушка нравилась, я мог ее так угостить, что она никогда не забудет. Мог ей купить часы! И никто не скажет, что она меня угощала. Мы с ней коньяки распивали и шампанское, все.

— А говорят, ты тратил мизерное количество.

— Я — мизерное количество?!

В последний момент на самом кончике языка Юрий Юрьевич удержал вопрос «кто говорит?». Это означало бы повести разговор на обострение, а его надо было срочно уводить в сторону.

— Никогда в жизни! Я не такой по натуре человек, Михаил Петрович, поймите меня правильно! У меня деньги были, у меня даже мысли не было, чтобы за ее счет. Я последнее отдам, если я к человеку привязываюсь. Мысли даже не было!

(Нажимать не стоит, пусть немного успокоится.)

— И за целый месяц плаванья ты совсем никого не пощипал?

— Тот месяц — нет.

— А на стоянке в Москве?

— Что там на стоянке? Погулял по улицам, взял пол-литра, которые мы со штурманом выпили. Туда-сюда и обратно занял каюту. Кого я успею в Москве?

(Не забыть, что один из попутчиков, рыская по ближайшим магазинам, мельком видел Ладжуна в «Хозтоварах».)

— Столь благотворное влияние бакинки? Не похоже на твой нрав, Юрий Юрьевич.

— Иногда состояние, что хочется отдохнуть, понимаете.

— Ну-ну. А пассажиров, кстати, много было?

— Пассажиров? Мало. Конец навигации уже. Это же был последний их рейс.

(Ах, последний рейс! А Титова убита в предпоследнем. Финт не оригинальный, преступник часто «переносит» время своего присутствия на месте преступления, если факт присутствия доказан. Но — ай-ай! — как неосторожно прикидываться, будто плыл на теплоходе после убийства! Тогда нельзя заявить, что не знал о нем, ведь в следующем рейсе только о том и толковали. В деле отражено, что практически все пассажиры тоже были в курсе. А Юрий Юрьевич толков не слышал, содержания их не ведает. Тут выкрутиться трудно.)

— Да, чуть не вылетело из головы — в ноябре прошлого года в Жданове ты оставил у хозяев пальто. Помнишь, мы обсуждали ждановский эпизод?

— Помню.

— Взял ты хозяйское пальто и 100 рублей деньгами, а свое оставил. Как понимать: на обмен, что ли? Чтобы человек осенью не мерз?

— Ну… мне мое разонравилось.

— Разве плохое пальто? Вот она пишет в заявлении: «Пальто новое, почти неношеное, светло-коричневое джерси на поролоне, как раз мужнин размер». Сколько стоило?

— Двести сорок.

— Прогадал ты, Юра! Мужу она за 180 покупала.

— Мне цвет разонравился. У него было синее, я примерил, ну и, короче говоря, взял.

— А свое где приобрел?

— В Астрахани… Я такой человек, Михаил Петрович, я могу оставить. Оно мне в чемодан не влезало, я думаю: елки-палки, еще лишний чемодан, да пропади оно пропадом!

(В Астрахани купил, на «Тереке» гулял по палубе, в Ярославле сошел в нем, в Жданове счел за лучшее сменить. Ясно.)