Божья коровка - [65]

В дни посещений госпиталь наполняли посетители. С обычной целью — навестить родных, друзей, передать им что-то, чего нет в больничном рационе. Кормили в госпитале не так чтоб плохо, но разносолами не баловали. Суп, каша, пюре с котлеткой или рыбой, чай или компот из сухофруктов. Шли горожане в госпиталь навестить и раненых с Даманского. Незнакомые солдатам люди несли им жареную птицу, колбасу, конфеты и множество копченой рыбы. Сиг, толстолобик, амур, лосось, осетр — все, что люди выловили в Амуре, а после закоптили. Палата провоняла этой рыбой, врачи ворчали, впрочем, лишь для вида, потому что существенная часть гостинцев уходила персоналу. В том числе и от Бориса. Каким-то образом в Хабаровске узнали, что в окружном военном госпитале лежит отважный пограничник, который первым встретил маоистов на Даманском. Геройски с ними бился аки лев, был тяжко ранен, а навещать его никто не ходит, поскольку сам из Белоруссии и вовсе сирота. В дни посещений дверь в палату почти не закрывалась — народ все шел и шел. Явились как-то пионеры, как выяснилось, из местной школы, в сопровождении вожатой. Вожатая оказалось симпатичной, Борис бы с ней охотно поболтал, но при детках было неудобно. Мальчики и девочки смотрели на него во все глаза и просили рассказать про подвиг. Борис ответил, что сражался, как другие, и угостил детей конфетами. Вожатая пыталась возразить — мол, угощение принесли герою, но он показал гостям забитую лакомствами тумбочку. Увиденное деток впечатлило, вожатая смутилась и взяла предложенного ей «Мишку косолапого». Расстались стороны довольными.

Гостинцев было много — посетители заваливали ими стол и тумбочки. Съесть столько было невозможно даже четырем старшинам. Соседи поначалу тоже отказывались, но быстро вникли в ситуацию. В один из дней в палату притащили сразу четырех вареных курей. Что с ними делать? Холодильников для пациентов в госпитале не имелось. Так что ели, но еще больше оставалось. Борис хотел отдать гостинцы другим раненым с Даманского, но ему сказали, что тем самим девать их некуда. Поэтому, после того как уходил последний посетитель, он брал одолженную у медсестры авоську и складывал в нее завернутых в бумагу курей и рыбу. С одной рукой делать это было неудобно, но он справлялся и шел в ординаторскую и сестринскую комнату. Персоналу брать что-то у больных в палате запрещали. Вот если кто-то сам к ним принесет… Борис носил. Встречали его ласково, особенно медсестры с санитарками. У них зарплата небольшая, а у многих семьи. Побаловать детей деликатесом, а вареная курица считалась в этом времени таким, случалось редко. Плюс рыба, да еще конфеты — Борис их раздавал горстями. Излишне говорить, что в считанные дни он стал любимцем персонала. К нему и так душевно относились — раненый герой, а тут еще вдобавок добрый парень.

Единственной, кто не принимал его гостинцы, была Вера. Борис такому удивился и, улучив момент, спросил про это санитарку тетю Нюру, которая, наоборот, их охотно брала.

— У Верочки родители не бедные, — ответила немолодая женщина. — У них все есть: и курица, и рыба, и конфеты.

— Тогда зачем она здесь санитаркой? — удивился Боря. — На маленькой зарплате. Другого места не нашли?

— Стаж зарабатывает, — просветила тетя Нюра. — Врачом быть хочет, да еще в Москве учиться. Пыталась после школы поступать, но не прошла по конкурсу. А с медицинским стажем это проще, как для солдат в военное училище. К лету наберет два года и поступит.

— Кто у нее родители?

— Сама пусть скажет, — соскочила с темы тетя Нюра.

Спросить у Веры Боря не решился. Юная санитарка смотрела на него влюбленными глазами, но он старался не давать ей причины сблизиться. Однако Вера находила повод увидеться с предметом обожания. В один из дней она принесла в палату вещмешок и рюкзак.

— Ваши вещи, — объяснила, сложив их возле койки. — С границы передали. Им сообщили, что обратно не вернетесь, вот и привезли. Вашу форму — тоже, но ее в кладовую забрали, получите, как выпишут. А это я решила принести.

— Спасибо, — поблагодарил Борис. Он взял рюкзак, вытащил из него альбомы и разложил на койке. Достал карандаши. Как давно он не держал их в руках! Пока перебирал, Вера цапнула альбом и начала его листать.

— Кто это рисовал? — спросила удивленно.

— Я, — сообщил Борис.

— Так вы еще художник?!

В глазах у девушки горел восторг. Борис мысленно вздохнул.

— Еще учусь, — сказал, изобразив смущение.

— Мне можно посмотреть?

Он кивнул. Присев на койку, Вера принялась листать альбомы. В свободное от службы время Борис рисовал портреты сослуживцев. Им нравилось позировать — не каждый день тебя рисуют. Он отдавал портреты пограничникам, а те пересылали их родителям — вкладывали лист между двух картонок и отправляли бандеролью. У Бориса оставались копии, вернее, варианты для себя. Был там и его автопортрет — и даже не один.

— Я знаю этого солдата, — вдруг сказала Вера.

— Кого? — удивился Борис и взял альбом. С листа плотной бумаги на него смотрел Сергей.

— Его к нам привезли еще до вас, — объяснила Вера. — Из другого госпиталя. Тяжелый случай — осколок раздробил сустав голеностопа, а у нас лучшие хирурги на Дальнем Востоке. Пытались спасти парню ногу, но не получилось — началась гангрена. Ему ампутировали ступню. Лежит в двенадцатой палате на втором этаже, и ни с кем не разговаривает — переживает о своей ноге.