Божья коровка - [16]

— Спасибо, Валентина Алексеевна, — ответил Борис.

— На здоровье. Я сейчас дам тебе бумагу, ты напишешь заявление. Отвезешь его в торг, там получишь направление в поликлинику по месту жительства. Пройдешь в ней обследование и получишь медицинскую книжку.

— Это обязательно?

Парень выглядел ошеломленным.

— Ну, конечно! — удивилась Валентина. — Мы продуктами торгуем. Что не так?

— Я вам лучше покажу, — ответил грузчик и вскочил со стула…

— Твою мать! — сказала Валентина, пробежав глазами принесенную им справку. Пролистнула и бросила на стол удостоверение инвалида. — Что ж ты сразу не сказал?

— Вы б меня не взяли, — он вздохнул.

— А теперь подавно не возьму.

— Валентина Алексеевна! — посмотрел он умоляюще. — Вот скажите честно: я нормальный человек?

— Абсолютно, — кивнула Валентина. — Только здесь написано: дебил.

— Врачи могут ошибаться…

— Это вряд ли, — покачала головой директор.

— Пациент может поправиться, — не смутился парень. — Я начал умнеть, когда мама заболела. Словно мне глаза промыли. Постепенно ощутил себя нормальным. Мама очень радовалась и меня учила. Говорила, что диагноз нужно снять. Только мы с ней не успели, — он вздохнул. — Сам же я не знаю, как это сделать.

Валентина на мгновение задумалась. Боря точно не дебил, в этом у нее сомнений не было. Поменять диагноз? Это не проблема, если знать, к кому за этим обратиться. Нет, можно парня и прогнать. Только грузчика поди найди, а Бориса уже принял коллектив. Она не хотела признаваться: парень ей пришелся по душе. Не как мужчина, разумеется, а младший брат. Он был у Валентины, но умер от болезни в 43-м. Сгорел Васятка за неделю… Война, какие там лекарства с докторами? Она его любила и очень плакала на похоронах. А больше братьев не случилось: отец погиб, у матери остались только девки…

— Иди, работай! — сказала парню. — Подумаю, как тут помочь. Бумаги эти забери и никому о них не говори. Понятно?

— Спасибо! — он вскочил и собрал бумаги.

— Спасибо после скажешь, — ответила директор. — Как дело будет сделано…

[1] Торг — во времена СССР организация, которой подчинялись магазины. Создавались по административному принципу: на район один торг. Но были и торги ведомственные.

[2] Метрикой в то время называли в обиходе свидетельство о рождении.

[3] Пусть это вас не удивляет. В то время замуж выходили рано, девушка в 25 лет уже считалась «старухой». Специальные вечера для тех, кому за тридцать, стали проводить намного позже. Оставались рестораны, кинотеатры и просто театры. Но туда обычно приходили парами, так что проблема существовала.

[4] Полуторкой в то время называли однокомнатные квартиры с большой жилой комнатой, которая обычно имела маленькую спальню за перегородкой без окон или же с одним окном.

[5] То есть градусов. Выражение «обороты» появилось от сокращения «об.» на этикетке, означавшее «объемных».

[6] Много позже автор узнал, что популярное в СССР украинское «Бiле мiцне» производилось из высококачественного виноматериала, по какой-то причине не подошедшего для шампанского. Это вам не «Солнцедар»! Вкусное было вино, хотя и крепленое.

[7] Район улицы Седых и прилегающих кварталов в советское время был еще тем гадючником с большим числом алкоголиков. И они, таки да, как-то мигом узнавали о появлении в продаже вожделенной жидкости.

[8] Цитата из фильма «Джентльмены удачи». Снят в 1971 году, поэтому здесь она пока неизвестна.

[9] Обычный фокус торговли тех времен: магазин имел две жалобные книги. В одну, оформленную по всем правилам, покупатели писали благодарности. В другую, поддельную, жалобы. Начальству, разумеется, показывали первую книгу.

[10] Рабочая неделя с двумя выходными была введена в СССР 7 марта 1967 года, но она составляла 41 час, вместо прежних 42-х, потому периодически устраивали рабочие субботы.

[11] В это время анекдоты про Чапаева начали победное шествие в СССР.

Глава 4

4.

Красно-желтый трамвай, дребезжа и постукивая колесами на стыках рельсов, полз от разворотного кольца к улице Якуба Коласа. Кольцо располагалось напротив гастронома, в котором работал Николай, и со ступенек у входа в магазин было видно, как трамвай подъезжает к диспетчерской, замирает ненадолго, а затем отправляется по маршруту. Но сейчас Николай ждал его на остановке — предстояла поездка в психоневрологический диспансер. Алексеевна рассказала, как туда доехать и к кому там обратиться, заодно — как себя вести. Николай испытывал небольшой мандраж. Как там дело повернется?

Подошел трамвай, распахнулись двери. Лосев поднялся по ступенькам, приобрел билетик у кондуктора, заплатив три копейки, и сел у окна. Шел десятый час утра, будний день, пассажиров мало. Трудится народ. Это перед сменой, а затем по окончании ее в транспорт не пробиться. Так ему сказала Алексеевна. Сам же Лосев ехал на трамвае в Минске в первый раз. До сих пор как-то не случалось — просто было незачем.

Дребезжа стальными сочленениями, трамвай неспешно полз по рельсам, Николай смотрел в окно. Улица Седых, где он жил, находилась на окраине, а сейчас он ехал в центр. Открывавшиеся виды не внушали. Кое-где стояли новые дома и строительные краны, остальное выглядело блекло. Частный сектор с серыми домами и заборами, двухэтажные бараки и сортиры во дворе. Улицу, по которой шел трамвай, покрывал потрескавшийся асфальт с выбоинами. Выходившие на нее другие «направления» кое-где имели мостовые из булыжника. Транспорта на улицах немного, в основном — грузовики. Все — капотные, с деревянными бортами или же фургоны с тентом. Иногда оббитые металлом. Легковые автомобили большей частью старые, попадались даже «эмки». Николай их видел в фильмах про Великую Отечественную войну. Были и «Победы», а еще — «Москвичи» и «Волги» — 21-е, конечно. Некоторые несли на капоте блестящую фигурку оленя. Николай знал, что такие машины редкие[1]. В прошлой жизни побывал на выставке ретроавтомобилей, там ему и рассказали. Ну, а здесь — пожалуйста, катаются.