Божественный свет любви - [3]

Королева Виктория была в ярости.

— Россия ведет себя просто бесчестно! — возмущалась она.

Однако именно события в Болгарии заставили королеву стать более лояльной к идее брака принцессы Мэриголд и принца Холдена, хотя Болгария и была большой страной, а Аленберг лишь маленьким княжеством.

Ее величество не уставала повторять, как это выгодно будет для принцессы выйти замуж за человека, который сможет сделать ее королевой.

К удивлению королевы Виктории, впервые с тех пор, как умер принц-консорт, она не могла отстоять свою точку зрения.

— Я намереваюсь, кузина Виктория, — твердо говорила принцесса, — выйти замуж за принца Холдена даже в том случае, если мне придется просто сбежать с ним, и пусть мне никогда не будет позволено ступить вновь на английскую землю!

Так как ничто не могло заставить принцессу изменить решение, королева Виктория дала свое согласие.

На следующую неделю было запланировано официальное объявление о помолвке принцессы Мэриголд и принца Холдена.

К несчастью, за день до того, как объявление должно было появиться в газетах, скончался пожилой родственник королевы и принцессы.

Это означало, что им придется шесть месяцев провести в трауре.

О том, чтобы провести хотя бы скромную свадебную церемонию, не могло быть и речи.

Тогда королева решила, что пока известие о помолвке останется в тайне для всех, кроме обитателей Виндзорского замка.

Официальное заявление будет сделано, когда назначат реальную дату свадьбы.

Теперь же голос принцессы дрожал от негодования:

— Теперь ты понимаешь, Холден, что королева использует смерть принца Эминоса как предлог, чтобы не дать нам пожениться!

После паузы она продолжила:

— Она надеется, что мы устанем ждать, и она воспользуется этим, чтобы выдать меня замуж за какого-нибудь дряхлого, разваливающегося старика.

Принц Холден слегка сжал руки принцессы:

— Нам осталось ждать меньше двух месяцев, — сказал он, — и, думаю, принц Эминос был не столь близким родственником, чтобы траур по нему был продлен.

— Но я не хочу оставлять тебя и не хочу ехать в Грецию! — воскликнула принцесса. — Я точно знаю, что затевает ее величество. Она рассчитывает, что раз мой отец был греком, я найду там кого-либо более могущественного, чем ты!

Принц знал, что это правда, но так как возразить было нечего, он просто молча поцеловал принцессе руку.

— И к тому же, — продолжала Мэриголд, — ты обещал увезти меня на своей яхте. Я еще не говорила королеве, но я уже знаю, кого из фрейлин возьму сопровождать нас — старую леди Милни.

Она улыбнулась и добавила:

— Если ей предложить достаточно выпить, она проспит весь день и весь вечер и совсем не будет нам мешать.

— Никому не следует так поступать, — твердо ответил принц.

— Но ведь это именно то, что королева пытается сделать с нами! — раздраженно воскликнула принцесса.

Принц Холден обратился к полковнику:

— Должен же быть кто-то, кто мог бы поехать вместо принцессы?

Полковник Бассет стоял у двери в некоторой растерянности. Он давно привык к капризам принцессы, но до сих пор не решил для себя, как лучше поступать в такие моменты: уйти без разрешения или остаться. Последнее грозило гневом и придирками со стороны принцессы.

— Даже если бы и был, ваше королевское высочество, — ответил полковник на вопрос принца, — я сомневаюсь, что королева изменит свое решение и заменит ее высочество кем-либо другим.

— Тем не менее поищите кого-нибудь, — резко возразила принцесса, — потому что я никуда не еду! Я скажу, что больна и не могу отправляться в путешествие и что мне нужно немного отлежаться.

— Я хочу, чтобы ты была со мной, — нежно сказал принц. — Я не могу дождаться того момента, когда смогу повезти тебя через Северное море в Данию или в любое другое место по твоему выбору.

— И я хочу быть с тобой! — ответила принцесса, глядя ему в глаза.

На мгновение они забыли, что полковник Бассет все еще в комнате.

— Я хочу стоять на палубе под ночным небом и любоваться звездами, — сказала принцесса, — и еще считать дни до нашей свадьбы.

— Я уже их считаю, — ответил принц, слегка сжав руку принцессы.

— Тогда давай проигнорируем распоряжение королевы и найдем кого-нибудь на мое место, — предложила она. — В таком траурном платье, которое я должна буду носить, любая девушка будет похожа на меня и окружающие не заметят подлога.

— Я согласен, — ответил принц, — но, думаю, вряд ли кто-либо осмелится пойти на такое. Любой побоится вызвать гнев ее величества.

— И все же кто-то должен быть, — настаивала принцесса. — Я уверена, вы кого-нибудь знаете, полковник.

— Боюсь, что нет, ваше высочество, — быстро ответил полковник Бассет.

— О, как вы можете так со мной поступать! — воскликнула принцесса. — Я думала, вы на моей стороне!

— Вашему высочеству хорошо известно, — ответил полковник, — что, если я осмелюсь помогать вам в ваших интригах против королевы, я буду немедленно уволен со службы или, если брать худшее, меня посадят в лондонский Тауэр за предательство.

И принц и принцесса знали, что в этих словах есть большая доля истины.

Посчитав излишним добавлять что-либо еще, полковник обратился к принцессе:

— Позвольте мне уйти, ваше высочество, у меня еще много работы с письмами.