58. Иду ж я вверх, да прозрит взор слепой!
[1164]Жена есть там: ее благоволеньем
[1165]Вношу в ваш мир я смертный груз плотской.
61. Но да свершится быстрым исполненьем
Цел ваших дум – в том крае обитать,
Где мир любви, где круг быстрей вращеньем!
[1166]64. Имен своих, чтоб мог я их вписать,
[1167]Не скройте мне, и почему уходит,
Поведайте, тот сонм за вами вспять?
67. С каким тупым смущеньем взором бродит
Тот житель гор, который, груб и дик,
Весь онемев, впервые в город входит, —
70. Таким у всех теней смутился лик,
Когда ж замолк в них ужас изумленья
(С высоких душ оно спадает вмиг), —
73. – Блажен, о ты, кто, к нам вступив в владенья, —
Вновь начал тот, что первый говорил,
[1168]– Чтоб лучше жить, здесь копишь наблюденья!
76. Народ, нейдущий с нами, согрешил
На том, за что в триумфе Цезарь хором
Насмешников Царицей назван был.
[1169]79. Он прочь пошел, крича Содом с Гоморром,
Как слышал ты, и тем себя винит
И множит жар огня своим позором.
[1170]82. Был собственный наш грех – гермафродит!
[1171]Законов человеческих чуждаясь,
[1172]По-скотски жили мы, забывши стыд.
[1173]85. Зато народ сей, с нами расставаясь,
В бесчестье нам, кричит нам имя той,
Что осквернилась, под скотом скрываясь.
88. Так вот кто мы! вот в чем наш грех плотской!
Коль хочешь все узнать не мимолетно, —
Нет времени для повести такой.
[1174]91. Что до меня, – откроюсь я охотно;
Я Гвиничелли, очищаюсь здесь,
[1175]Заране там покаявшись несчетно.
94. Отдался чувству сыновей я весь,
[1176]Узревших мать в тот час, как приключилась
Ликурга скорбь (сравнюсь ли с ними днесь?),
[1177]97. Когда того мне имя вдруг открылось,
Отец кто мне, и тем, кто лучше нас,
[1178]В ком петь любовь искусство возродилось.
100. Глухой, безмолвный, в думу погрузясь.
Я долго шел, в него глаза вперивши.
Но подойти не смел, огня страшась.
103. Взор наконец виденьем усладивши,
Я отдался к его услугам весь,
Приветствием его к себе склонивши.
106. И он: – Все то, что ныне слышу здесь,
Кладет в меня столь сильный след, что Лета
Не смоет, все смывавшая поднесь.
109. Но коль не ложь – речь твоего привета,
Скажи мне: что причиной, что в твоих
Словах и взорах дышит страсть к нам эта?
112. И я: – Звук сладких ваших слов живых!
[1179]Покуда длится говор человечий, —
Нам ни забыть чернил, писавших их!
115. И он: – Тот дух, что ждет с тобою встречи,
(И указал мне), лучше на земли
Ковал язык свой, мать родной нам речи.
[1180]118. Как в прозе фабул, так в стихах любви
[1181]Он выше всех, и свет пусть крик подъемлет
Лиможцу в честь, – ты крику не внемли!
[1182]121. Под шум молвы суд правды в свете дремлет
[1183]И, ложное составив мненье, он
Ни разуму, ни вкусу уж не внемлет.
124. Так некогда прославился Гвиттон,
[1184]Из рода в род хвалим молвой беспечной,
Пока над ним суд не был изречен.
127. Но если так взнесен ты бесконечно,
Что путь открыт в обитель, в те места,
Где сам Христос – аббат над братьей вечной, —
130. То «Отче наш» прочти ты у Христа!
Насколько здесь, где кончилась ошибка
Греха, для нас нужна молитва та.
[1185]133. Чтоб место дать той тени, что так шибко
Стремилась к нам, он тут исчез в огне,
Как в лоне вод ко дну уходит рыбка.
136. Я, подошел к указанному мне,
Сказал, что я в моем душевном мире
Почет ему готовлю в тишине.
[1186]139. И сладостью запел он, как на лире:
Tan m'abellis vostre cortes deman*,
Qu'ieu no-m puesc, ni-in vueil a vos cobrire:
143. Je sui Arnaut, que plor et vai cantan;
Consiros vei la passada folor,
E vei jauzen la ioi qu'esper, denan.
145. Ara vos prec per aquella valor,
Que vos guida al som de l'escalina
Sovenha vos a teinps de ma dolor.
148. Тут поглотила тень огня пучина.
[1187]140. Так нравится мне милый ваш вопрос,
Что грудь мою я вам открою шире.
142. Я тот Арно, что здесь пою от слез
О прошлой пошлости при мысли горькой,
И жду, чтоб Суд мне вечный мир принес.
145. И я молю вас силой той высокой,
Что вас ведет на верх горы, о нас
Попомните в судьбе такой жестокой.
