Бой за станцию Дно - [13]

- "Бурбон", виски.

Сергей Мартынов отведал и тотчас принял до дна.

- Для русского горла терпимо.

- Мы станцию только к вечеру взяли. Когда это Дно брали, мы и ведать не ведали, что это звание к нам на всю жизнь прилипнет. Ну просто очередной населенный пункт, который надо освободить, сколько их освободили "до" и "после". Чем это Дно знаменито? Откуда мы знали? Там Николай II в своем царском вагоне подписал отречение от престола. И вагон этот самый вроде там тогда стоял, не видел я никакого вагона. Я другое помню. Ведь я тебя в медсанбат вез, Сергей Андреевич.

- На чем же ты меня вез? - удивился Мартынов.

Аркадий Миронович поднял стакан и с чувством прочитал:

Нет, не по-царскому - в карете.

Не по-пехотному - пешком.

Мы в ЗАГС поедем на лафете,

И миномет с собой возьмем.

- Я же в обозе сидел, вот и повез тебя на минометной повозке.

- Что ты в обозе делал? - с подозрением спросил Мартынов.

- Сорок лет прошло, спроси что-нибудь полегче. Мы теперь не вспоминаем события, а реконструируем их. Ты же сам нас учил: "Разведчика в атаку посылать нерентабельно. Пусть пехота идет и ложится. Один хороший разведчик дивизии стоит". Учил?

- Предположим, - скривился Сергей Мартынов. - Ишь ты, запомнил.

- Ты сначала лежал тихо, потом стал бредить. Наташу какую-то вспоминал. А может, не Наташу - не помню. - Аркадий Сычев посмотрел на Мартынова.

- Ты ошибаешься. Не было у меня Наташи, - твердо отвечал Сергей Мартынов. - Была Мария, она умерла. А теперь есть Клавдия Васильевна. Вот и все, что у меня было. Ты, пожалуйста, не думай, я не сетую, - перескочил он. - У меня все есть: квартира, стенка, машина - малый джентльменский набор. Даже парадный протез имею для выходных случаев.

Аркадию Мироновичу показалось, что он обойден. А запасной фляги под рукой не было, запасная фляга лежала в шестнадцатом номере на втором этаже.

- Я не потребитель, - с обидой сказал Аркадий Сычев. - У меня тоже две жены было. Ну и что?

- И обе живые?

- Слава богу.

- Дружите домами? Ходите в гости? Я слышал, в Москве сейчас это модно. Институт двух жен.

- Все выяснил? Есть еще вопросы?

- Какой дом себе выстроил на разоблачениях империализма? Блочный?

- Не юродствуй. У нас много врагов. В мире действуют две силы.

- Оставь. Я не верю в концепцию двух сил. В мире четыре миллиарда сил, все они действуют. Каждый человек это реально действующая сила. Концепция двух сил упрощает действительность до однолинейного уровня. Через две силы можно провести только одну линию...

- Тебе хорошо философствовать. Спокойная жизнь. Воздух свежий.

- Зато ты в центре живешь.

- Скорее, в эпицентре.

- Сильно встряхивает? Поменяй центр на пригород.

- Завидую твоей ясности.

- А я твоей зыбкости не завидую.

- Ты неисправим.

- А ты привыкай.

- Да, - Аркадий Миронович призадумался. - На фронте как-то проще было: жизнь - смерть, враг-друг. Все ясно. После тебя стал комбатом Цыплаков, дошел до реки Великой. Не заладилось, что ни бой, то новый комбат. Я тебе завидую, можно сказать, Сергей. Ты исполнил свой долг до конца.

- Ты так считаешь? - огорчился Сергей Мартынов и тоже задумался.

В баре "Чайка" сделалось тихо. На реке горели бакены. Почти неощутимо шелестела музыка. Струилась вода из-под крана.

Сергей Андреевич Мартынов печально думал о долге своем, ибо никогда нельзя выполнить долг до конца. Сколько бы ты ни крутился, ни прыгал, ни растрачивал себя, всегда ты будешь должен своему народу, и это чувство будет тебя вести, терзать и спасать. Только те ребята, которые остались там, исполнили свой долг до конца - с них не может быть спроса. А с нас всегда будет спрос за все, что совершается вокруг, и долг наш не будет исполнен.

Аркадий Миронович рассеянно пытался вспомнить: чего же такое они не поделили с Мартыновым? За полгода до его ранения, он сказал. Значит, это было под Старой Руссой. Да, было что-то такое этакое, туманное, расплывчатое, плотно затянутое сетчаткой лет. Если бы было достаточно времени, можно поднатужиться и вспомнить, но зачем? Разве имеет значение то, что было сорок лет назад? Никто никого не предал.

- Никогда тебе не прощу, - отрубил Мартынов. - Зачем ты меня из нейтралки вытащил?

- Я? Тебя? - удивился Аркадий Сычев. - По-моему, это ты меня тащил. Спасибо тебе за это от лица службы и от меня лично.

- А ты меня спросил, хочу ли я, чтобы ты меня вытаскивал?

- Прости, не спросил. Я тебя спрашивал, но ты мне не ответил. Ты же был без сознания. И это ты меня тащил через долину Смерти.

- Интересно, как это я тебя тащил, если я был без сознания? Во дает.

- Давай пригубим. Выпьем за наше святое недовольство собой. Пусть оно и дальше движет нами.

Аркадий Миронович прислушался. За перегородкой уже не плескалась вода, там журчал ручеек живого голоса, вытекающий из цикла: никто не забыт, ничто не забыто.

- Говорила тебе, приходи, посмотрела бы на живого Аркадия Мироновича. Сошлись мои фронтовички - и давай цапаться, еле их утихомирила.

- С кем она? - спросил Сычев. - С Клавдией?

- С подругой. По телефону, - спокойно отозвался Мартынов. - Создает канонический вариант нашего прошлого. Теперь они лучше нас знают, что с нами было.