Боснийский ад - [35]

  — И не мой,  — сказал Клинок. «А может быть, и мой, только непривычный»,  — подумал он. 

Хаджриджа внезапно опустила плечи, словно только что услышала плохие вести. «Там, где дело касалось Нены Рив, отсутствие новостей не является хорошей новостью,  — подумал Клинок.  — Скоро узнаем». 

Но прошло еще минут десять, прежде чем Хаджриджа выпрямилась, медленно подошла и села рядом с ними. Она плакала.

  — С тобой все в порядке?  — спросил Клинок, кладя руку ей на плечо.

  — Нет,  — сказала она, прислонясь к нему, и стала всхлипывать.

Но примерно через минуту она резко выпрямилась и вызывающе провела ладонью по волосам. 

  — Извините,  — сказала она.

  — Да что там,  — сказал Клинок.

Закрыв глаза, Хаджриджа глубоко вздохнула. 

  — Я кое-что узнала,  — сказала она, вновь открывая глаза.  — Нена в Вогоске. Эти женщины, они оттуда, и они как раз уходили, когда привезли Нену. 

  — Когда это было?  — спросил Клинок.

  — Они думают, дня три назад, но не уверены. 

  — А почему сербы их отпустили?

Хаджриджа издала странный звук  — полусмех, полувсхлип. 

  — Потому что у них беременность на шестом месяце. Понимаете? Аборт делать поздно.

В гостинице Дохерти выслушал, что сообщили женщины Хаджридже. В Вогоске находилось около сорока женщин, большинство в возрасте от четырнадцати до двадцати пяти лет, хотя были и постарше, и даже пара женщин в возрасте за сорок. Держали их в спортзале «Партизан», но каждую ночь различные группы женщин  — как правило, помоложе и посимпатичнее  — отвозились в мотель «Соня», находящийся примерно в миле, для развлечения сербских вояк. Женщины, с которыми разговаривала Хаджриджа, понятия не имели о количестве охранников возле спортзала или мотеля, но видели, что сам город полон солдат как регулярных подразделений, так и партизанских отрядов. 

  — За сколько туда можно добраться?  — спросил Дохерти.  — Не попадаясь на глаза неприятелю,  — добавил он. 

Хаджриджа задумалась. Если они смогут незамеченными проникнуть сквозь сербскую линию фронта  — большое «если», учитывая скудость знаний о сербских позициях,  — то доберутся до города часа за четыре, за пять. Однако, продолжила она, размышляя вслух, если не удастся извлечь оттуда Нену без переполоха, то сербы будут поджидать их на обратном пути. 

  — Мы не собираемся в обратный путь,  — сказал Дохерти.  — Мы направимся прямиком в Завик. 

  — Но как же мы сможем оставить там остальных женщин?  — спросила Хаджриджа. 

Это был невозможный вопрос.

  — Я не знаю,  — сказал Дохерти.  — Я даже не знаю, стоит ли нам вообще думать о Вогоске.  — Он посмотрел на остальных, затем вновь обратился к Хаджридже:  — Ты только что сказала «мы». Ты собираешься пойти с нами в качестве проводника? 

  — Разумеется, она же моя лучшая подруга. Я еще попрошу пойти с нами хороших людей. Сколько нужно? Шесть человек? Десять? Двадцать? 

  — Постой,  — сказал Дохерти, поднимая руку.  — Она и мой друг, но тут с нами садят трое нечестивцев, которые и в глаза не видели Нену Рив. Я хочу знать их мнение по поводу предлагаемого путешествия. В тот момент, как мы вступим в бой с какими-нибудь местными силами, мы автоматически выходим за пределы данных нам инструкций. Более того, мы просто отклоняемся от нашей задачи заставить Джона Рива прекратить его деятельность. Не говоря уж о том, что просто рискуем своими головами в стране, почти абсолютно нам незнакомой. 

  — Я так понимаю, босс,  — сказал Клинок,  — что мы должны добраться до Завика. И это означает, что мы должны покинуть этот город. Но ведь никто нам не говорил, каким путем мы должны туда добираться. И мне больше улыбается испытать удачу с разбойниками Хаджриджи, нежели с неведомым человеком, которого откопал этот холуй из МИ6. Ну а если по дороге в Завик мы совершим какое-нибудь доброе дело, пусть оно зачтется как премиальные. 

  — Ах ты, старый хитрец! Крис?

  — Присоединяюсь.

  — Дама?

  — Считайте меня в доле.

  — О’кей.

Дохерти обратился к Хаджридже:

  — Я думаю, десять человек как раз то, что нужно, так что если найдешь четверых или пятерых мужчин  — мужчин, способных двигаться бесшумно и не впадающих в панику при виде кроликов,  — было бы идеально. 

Хаджриджа усмехнулась.

  — Вы хотели бы с ними побеседовать?  — спросила она.

  — Нет...

  — Зато они могут захотеть,  — сказала она, направляясь к двери.  — Я вернусь вечером,  — добавила не оборачиваясь. 

8

Вся десятка была в сборе. Сидели в ожидании в комнате четырехэтажного заброшенного здания, по очереди посматривая в прибор ночного видения на десятиэтажную башню в полумиле отсюда. Таких башен в отдалении стояло шесть штук, и со своей наблюдательной позиции люди воспринимали их как сборище гигантских кеглей. Три башни на заднем плане заглядывали через плечи двух посредине, а эти две возвышались над стоящей впереди одиночкой. 

Изредка то тут, то там вспыхивал свет огоньков в нижних этажах зданий. Здесь жили или самые упрямые из постоянных жителей, или беженцы, или те, кому некуда было пойти. В верхних же света не было  — их занимали только снайперы. Мужчина или женщина, неважно, но нужный им снайпер находился на одном из этих шести зданий, выжидая своего часа.