Боснийский ад - [31]

  — Да. Но я не знаю, куда она делась.

  — Вы знаете ее друзей вне госпиталя?

  — Только Хаджриджу.

  — А кто эта Хаджриджа? Фамилия у нее есть?

  — Это ее лучшая подруга. Вы еще не разговаривали с ней? Фамилия? Дайте подумать. Начинается на М. Меджич? Нет, Меджра, вот как... 

Крис пересказал Дохерти то, что выяснил.

  — Спроси, где работает эта женщина,  — сказал Дохерти.

  — Вообще-то она училась на журналиста,  — отвечала Дзилана.  — Но сейчас она в армии. В одном из антиснайперских подразделений. Я видела ее в отделении «скорой помощи» несколько недель назад, когда они привозили убитого друга. 

  — А как найти ее?

  — Не знаю.

  — И не представляете, где она живет?

Дзилана покопалась в памяти.

  — Нет,  — наконец сказала она.

  — А не было ли у Нены еще друзей в госпитале?  — спросил Крис.

  — Мне кажется, нет...

Крис порасспрашивал ее еще минут пять, но больше ничего полезного она рассказать не смогла.

  — Хаджриджа Меджра,  — пробормотал Дохерти, когда Дзилана удалилась, отказавшись от предложения проводить с видом, который ясно говорил: это мой город, и я знаю, как жить в нем. Тем не менее, проходя мимо витрины, она улыбнулась им. 

  — Через кого будем узнавать, как найти это антиснайперское подразделение?  — спросил Крис.  — Через Бриндли или Торнтона? 

Дохерти скривился.

  — Боюсь, что через Торнтона.

Представитель МИ6 сидел в приятном одиночестве в баре, когда Дохерти отыскал его там в семь часов вечера. 

  — Вот вам аккредитационные карточки журналистов, которые могут понадобиться,  — сказал он, передавая через стол стопку документов.  — Вот документы представителей ООН, боснийского правительства, хорватские, местных сербов. Последние не очень надежны. Еще я имел дело с Муфтиком. Он просит полдюжины автоматов МР5 за проход вашей группы на свободную территорию. Выдача оружия по завершении прохода. Только он просил предупредить по крайней мере за сутки. 

  — Хорошо,  — сказал Дохерти, на минуту отвлекаясь на человека во фраке, который, усевшись за пианино, заиграл вальс Шопена.  — Мне необходимо выйти кое на кого,  — сообщил он Торнтону.  — Вы знаете что-нибудь об антиснайперских подразделениях боснийской армии? 

  — Конечно. Это сливки сливок. Прекрасная Стривела...  — Он улыбнулся своим мыслям.      — Это имя означает «Стрела»,  — пояснил он.  — Она стала легендой при жизни. Талантливая студентка, учившаяся на конструктора-модельера, увидела, как застрелили четырехлетнего малыша, и обратилась с просьбой включить ее в антиснайперское подразделение. Поначалу мужчины отнеслись к ней с презрением, но затем она покорила их своей храбростью, меткой стрельбой и т. п, и т. п. Можно было бы снять грандиозный фильм. Когда все это закончится. 

  — Такое подразделение только одно?  — терпеливо спросил Дохерти.

  — Два или три, насколько я знаю.

  — Как же на них выйти?

Торнтон хлебнул виски, пытаясь решить, подумал Дохерти, стоит ли интересоваться причиной таких поисков. Боязнь, что ему подкинут еще работы, одолела любопытство. 

  — Одно из них базируется в гостинице «Стариград». Это в четверти мили на север отсюда, рядом с железнодорожным вокзалом. Про другие не знаю, но в «Стариграде» должны знать. 

  — Благодарю,  — сказал Дохерти, поднимаясь. 

  — Самое подходящее время нанести им визит  — на рассвете,  — подсказал Торнтон. 

Дохерти подошел к стойке бара и оглядел предлагаемый выбор. Он остановился на бутылке «Гленфидцик», расплатился долларами и забрал покупку с собой в номер. Там его поджидали остальные трое. 

  — Вы, дурачки, небось и забыли,  — сказал он, снимая с полки над раковиной сомнительной чистоты стаканы,  — что сегодня канун Нового года.  — Он щедро плеснул в оба стакана, а затем еще в два, принесенные Крисом из соседнего номера.  — За нас,  — сказал Дохерти,  — и за наших любимых, оставшихся дома. 

В тысяче миль отсюда, дома в Глазго, Исабель лежала на кушетке и вспоминала то утро, когда он уезжал. Она тогда подошла к двери их спальни и увидела, как Мари сидит у туалетного столика, а отец любовно расчесывает ее темные волосы. «Он стал таким мягким»,  — подумала Исабель. И хотя она чувствовала, что эта доброта всегда жила внутри его, она понимала, что только она и дети дали возможность этому чувству проявиться. И странно, но теперь она боялась, что из-за этого он мог стать более уязвимым. 

  — Пожалуйста, пусть он вернется домой,  — прошептала Исабель, подтягивая колени к подбородку и крепко обнимая их руками. 

7

Дохерти и Крис покинули гостиницу, когда едва забрезжило, оставив возмущенных Клинка и Даму. Командир понимал, каково им просиживать без дела в гостинице, пока он и Крис «развлекаются», но знал и то, что не имеет права подвергать опасности жизни еще двух людей только ради отвлечения их от скуки. 

  — Как только потребуются ваши таланты, вы сразу же будете в первых рядах,  — заверил Дохерти Клинка. 

  — Но кто же тогда очарует прелестную Хаджриджу?  — вопрошал Клинок.  — Разве вы сможете?  — недоверчиво добавлял он. 

Дохерти усмехался про себя, следуя за Крисом по краю широкого бульвара. Как и предыдущим утром, тучи низко висели над долиной, и, несмотря на наступающий рассвет, видимость удовлетворила бы только очень решительно настроенного снайпера.