Босиком по пеплу. Книга 1 - [11]

— Никогда не забывал, Ли, — и Нейт вдруг делает это. Сводит меня с ума окончательно.

Притягивает меня к себе за свитер уверенным рывком.

Его широкая ладонь накрывает мой затылок, жадно сгребает в кулак волосы. Горячие, чувственные, до боли знакомые губы накрывают мои. Вкус первого поцелуя сладок, и горчит годами отчаяния, боли и моих слез, но обостряет все ощущения до предела, пробуждая во мне прежние эмоции.

Я таю в его руках мгновенно, растворяясь под натиском родных и желанных губ. Единственных губ, которые я кусала, сминала, любила, хотела, желала, по которым скучала…единственных, которым не смогла бы найти замену. И не искала.

Хамдан теперь целует иначе. Еще сильнее, нетерпеливее, наглее, словно у нас чертовски мало времени. Словно, все, что мы делаем — не просто находится под запретом, а является строжайшим табу, за которое нас обоих ждет смертная кара.

Задыхаюсь, ощущая бешеную пульсацию внизу живота, и кровь, циркулирующую в венах по маршруту американских горок.

Мать твою, Нейт. Нет. Хватит. 

Отталкиваю его, упираясь ладонями в напряженные грудные мышцы. Не могу поверить, что он решил добить меня настолько жестоким образом.

— Ты спятил? Думаешь, можно четыре года игнорировать мое существование? Встречаться с американками, а потом внезапно на меня наброситься, как тогда? Да пошел ты, Нейт. Выпусти немедленно, — отворачиваясь, я неистово дергаю ручку машины и бью по стеклу, всем своим видом давая понять Нейтану, что оказаться в ночи на безлюдной трассе, мне будет приятнее, чем находиться на одном квадратном метре с ним.

 Хамдан накрывает мою ладонь, прижатую к стеклу своей, одним движением прекращая мою попытку бежать. Когда я вижу, как переплетаются наши пальцы, мне хочется кричать от боли, но я проглатываю скопившуюся обиду.

— Ли, перестань, — срывающимся шепотом, произносит он, обдавая мятным дыханием мочку уха. — Ты никуда не уйдешь отсюда. Хватит. Не отпущу. Не сейчас. Не сегодня.

Ненавижу. Четыре года…ты молчал почти четыре года! Я думала, что сошла с ума, что придумала себе то лето. 

— Я не понимаю, — медленно поворачиваюсь. Мои губы дрожат в трех сантиметрах от его губ. — Зачем ты так со мной? Ты дал обещание поговорить с моим отцом о свадьбе, ты просил верить тебе, а потом просто исчез, отдалился…ничего не объяснив…все уничтожив и забыв.

Нейт утыкается носом в мою шею, жадно вдыхая воздух над моей кожей.

— Все слишком сложно, моя Ли, — в трепетных нотах родного голоса я наконец узнаю человека, в которого когда-то безоглядно влюбилась, но легче от этого не становится.

В груди все пылает с такой силой, что я уже давно не помню о боли в разбитых и стертых коленках.

— Сложно? А, по-моему, все было просто. Проще некуда: на втором курсе, когда ты приехал, я плясала вокруг тебя, как болванчик. Вешалась на шею первую неделю, но ты был ходячей морозильной камерой. Напомнить, что ты заявил тогда? «Все произошедшее — ошибка, Алисия. Прости», — копируя интонацию его отстранённого голоса, восклицаю я. — «Мне нужно сосредоточиться на учебе и работе. Тебе тоже. У меня сейчас другие приоритеты». Разве не так было?

«Надеюсь, у тебя получится стать идеальным солдатом короля и страны, Нейт», — ощетинилась тогда в ответ я, и больше не вела себя при взгляде на него, как влюбленная дура. Я умею быть чертовски жестокой и гордой, когда обижена.

— Поэтому сейчас ты не можешь так говорить, так целовать меня. Ты потерял это право, когда отправил мое очередное признание и просьбу поговорить в папку «спам»!

— Алиса, все не так. Мы поторопились тогда…я поторопился. Если бы мы продолжили встречаться здесь, об этом бы узнали, и все бы закончилось плохо… — уклончиво начинает объяснять Хамдан.

— Так значит, ты признаешь, что ты просто трус? Если ты смело, как взрослый, поговорил с моим отцом, и он отказал, почему не объяснил мне это? Не рассказал? Зачем, нужно было становиться таким молчаливым и ледяным, чтобы я каждый день сгорала в аду, гадая, что сделала не так?! — пытливо спрашиваю я, глядя в глубоководные омуты его глаз. — Признай, Нейт. Ты не говорил с ним.

— Есть причины, по которым, я решил, что лучше и проще будет, если мы все забудем. И если ты сама ко мне охладеешь.

— И как? Забыл, да? — оскорбленно возмущаюсь я, показательно вытирая кулаком свои губы, пылающие от его горячности. — Решил вдруг освежить память, затолкав свой язык в мой рот?

— Я безумно скучал по тебе. И не удержался, — тихо признается он, выпуская очередную пулю в мое сердце. — И сейчас, когда ты чуть было не оказалась в лапах этих подонков…

— Не смей приближаться ко мне, — Нейт наклоняется ближе, его сильная рука накрывает мою талию, алчно сжимая. — Не приму тебя назад.

— Прими меня, Ли, — пространства в машине достаточно, что он в лёгкую приподнимает меня, и опускает к себе на колени.  А я поддаюсь, неосознанно, слепо. — Прими, — весьма двусмысленно звучит из его губ, особенно, когда я в каждом вдохе ощущаю его жажду во мне и красноречивую эрекцию, упирающуюся в мои ягодицы.

— Прими, — его вожделенный шепот звучит слишком сексуально, запредельно.

Я не хочу быть такой размазней, но не получается. Ко мне четыре года никто не притрагивался. Даже если бы попытался — я ничего не ощутила бы. Только в руках Хамдана, я таю, как та восемнадцатилетняя девчонка у озера. Позволяю ему куда больше, чем должна, сквозь туман сладострастия, ощущая, как его сильная рука поглаживает и сжимает мою грудь, забравшись под свитер. Еще чуть-чуть и он спустит белье, наберет пароль, задев мои самые чувствительные точки, и я не смогу сопротивляться его натиску и нашим чувствам, которые никуда, черт побери, не исчезли.