Босая в зеркале. Помилуйте посмертно! - [49]

Хотел я перейти в лес, но раздумал, здесь меня уважают, хотя загремел на 12 лет, жри, что дают, а ездить на машинах каждый день 50 км тяжело и свободного времени не будет для переписки с Алтан Гэрэл…

Мама, на воле в магазинах поищите черные костюмы, прошитые, простроченные красными, желтыми нитками, поручи это братьям — Владимиру и Юрке.

Мама, мне нужен точный адрес Стеллы не для грызни и выяснения отношений, а для человеческой просьбы, чтобы Нелля пожила у тебя и слышала про отца родного не сплошную хулу и очернительство.

Почему у нас такой культ фотографий? А здесь так нужны нам родные, любимые лица, которые согревают своим теплом, зовут нас на волю. Было же этих фотографий целое море разливанное, а Петровна все увезла, уничтожила, сожгла от злобы и ревности.

Мама, а где там Неллечка живет в Каховке? С Владимиром в общежитии, что ли? Хоть бы брат не позабыл ее сфотографировать.

Писем от меня частых не ждите и не беспокойтесь, что со мною стряслась беда.

Ваш Мелентий

Письмо 12

Здравствуйте все, кто есть дома!

Мама, ты почти в каждом письме спрашиваешь об этом, вот и сообщаю свою новость: 28 июля получил заявление от Петровны на алименты, ответил, что не возражаю. Так что, мама, обещанные тебе денежки плакали. У меня на лицевом счету всего 90 рублей, на сколько их мне хватит, не знаю. Отныне на лицевой счет не удастся положить ни одной копейки, так как сначала высчитывают 33 %, потом 50 % хозяину[12], на питание уходит 25–30 руб.

Мама, не пиши в письмах про посылку, что собираешь, я же тебя предупреждал, а ты, как назло, еще подчеркнула! Буду рад, если удастся получить.

Теперь об амнистии милостивой — гля, одного нашего товарища и амнистируют. У него был плевый срок — всего четыре годика, а оставалось меньше годика — вот и угодил.

Так вот: кого-то амнистия вырвала, а меня алименты оседлали, пропало всякое желание с шершавым хомутом, с кровавыми мозолями на шее выходить на поселение. Пойдешь, а жить не на что будет, 20 % государству, 33 % детям, а себе — кукиш с маслом…

Сейчас, мама, смотри сама, хочешь жить с внучками, живи с согласия Стеллы и тещи. Пока Неллечку не забрали, надо успеть сфотографировать ее в фотоателье, а то все ее снимки любительские, ни одной толковой, качественной карточки Нелли нет у меня, мама.

У вас жара жуткая, а мы готовимся к зиме суровой, олимпийской…

Большущий привет передавайте Петру Бурлаченко, Николе Третьяку и всем знакомым.

Дописал 30 июля 1980 года, в среду. Весь в алиментах Ваш Мелентий

Письмо 13

Здравствуй, милая матушка!

Сегодня 13 августа, среда, получил от вас толстенное послание, столько новостей, что трудно всему поверить. На свободе люди как с жиру бесятся, мозги заплыли жиром, но я им не судья.

Мама, я тебе писал или нет, что мне в День строителя присвоили звание — «Лучший по профессии»? Хоть этим тебя обрадую. Зря ты, мать, отказалась от дома отдыха, от грязей, что же ты трясешься над скотиною и огородом? Брось ты все и уезжай, ради бога, на лечение, может, половину болезней излечишь. Соседка Нина хорошая, она посмотрела бы месяц, кому воды налить, курам, уткам зерна сыпнуть. Я тебе пошлю еще 50 рублей, мне на ларек пока хватит. Владимир уже приехал из Молдавии? А где будет Неллечка спать? Сколько клянчу фотки дочери — сил нет! Зачем вы собачку Босю на цепь посадили? Кто у вас сломанный телевизор украдет? Все там как кулаки окопались, с цепными псами, и вы туда же. Не мучьте Боську, отпустите, пусть на воле сторожит дом. Пишите, звоните в ателье или на завод, пусть отремонтируют телевизор на совесть, а если дома будут налаживать, то от мастера не отходите ни на шаг.

С этими телятами ты, мама, загнешься — ни выходных, ни праздников, ни отгулов. Если опять свалишься, то совхоз быстро найдет подменную телятницу, телятам привес нужен, а на твое здоровье плевать начальству. Руки твои так и не заживают от телячьих зубов, не просыхают от пойла. Ты хоть деда Василия по выходным поднимай в пять утра и тащи себе на подмогу, нечего ему дрыхать, после твоей пенсии отоспитесь оба.

Жду я срочного ответа!

Твой сын Мелентий

Письмо 14

Юрка, браток, здравствуй!

Сегодня 22 августа 1980 года, пятница, получил от тебя письмо, написанное фломастером, и фотографии, и глянцевые открытки. Уважил, браток, радуюсь. Наконец-то дождался фирменных фотографий Неллечки, но она скованная, без улыбки, без родных ямочек на щеках, на любительских она лучше, ребенок вольно проказничает. Если пленки не разорили вас, ты чаще снимай мою проказницу. Ох, и шалунья Неллька, как хочется вновь ее увидеть! А пленки храни до лучших времен, пока не сыщешь фотобумагу.

Юрка, я рад, что ты заимел магнитофон — это здорово! Записывай самые популярные песни в стиле «диско», как «Малиновка» в исполнении Белорусского ансамбля или «Все в сентябре». Эх, если с западных сумел бы записать Поля Мориа, было бы классно! Записывай все лучшее подряд. Может, когда-нибудь вновь прикатишь на свиданку, вот и магнитофон прихватишь, его разрешают заносить.

Я прошу хорошую мою тещу, чтобы они сфотографировали Аленушку в школьной форме 1 сентября и прислали мне на радость. Аленку поздравил с началом учебы в школе, подписал «золотом» текст в открытке. Теперь оба будем учиться, Аленушка — в первом классе, а я — на крановщика башенных кранов пойду.