Борджиа - [110]

Узнав о пытках и допросе своего доверенного человека, Чезаре осознает, что его предали и он проиграл. Вынужденный смириться с неизбежностью, он сообщает папе требуемые пароли. Педро де Орвиедо, его слуга, сопровождает Карло де Монкалиери, тайного камергера, которому поручено вступить во владение крепостями. В Форли, где боятся возвращения Риарио, отказываются принять эмиссаров. В Чезене, куда им с трудом удалось пробиться через глубокие снега, Педро Рамирес, губернатор Рокка, схватил Орвиедо и повесил его на бойнице как предателя и плохого слугу, не позволив ему исповедаться.

От этой новости папа приходит в ярость. Он приказывает Джорджо Коста, кардиналу Лиссабонскому, и Сан-Джорджо, кардиналу Александрийскому, схватить Чезаре и заключить его в карцер замка Сант-Анджело. Поспешно предупредили испанских кардиналов, им удалось добиться, чтобы герцога перевели в башню Борджиа в Ватикане: для него выделили две комнаты, которые занимал герцог Бисельи, когда его приказали задушить. Посол Каттанео сообщает, что Чезаре плакал, пока его туда вели.

Кардиналы Франсиско Ремолинес де Илерда и Пьетро Луиджи Борджиа, архиепископ Валенсии, бегут в Неаполь с двумя «римскими инфантами» и внебрачными детьми де Валентинуа. Они собираются попросить у Гонзальве Кордуанского пропускное свидетельство для Чезаре от имени Его Католического Величества. В это время Юлий II конфисковал все имущество герцога. Он заявляет, что использует его, чтобы возместить убытки тех, кто может пожаловаться на герцога. Гвидобальдо Урбинский требует компенсацию в 200 000 дукатов. На такое же вознаграждение претендует Флоренция, а Риарио, племянники папы, требуют 50 000. Материальное разорение Чезаре обеспечено. Страстный коллекционер герцог Урбинский стремится, прежде всего, вернуть свою прекрасную библиотеку. Де Валентинуа приказал отвезти ее к герцогу под охраной папской гвардии. Он умоляет свою жертву о прощении. По свидетельству Уголини, он «два раза склоняется в глубоком поклоне, винит во всем свою молодость, плохие советы, злые поступки и совершенно извращенный характер папы и тех, кто толкал его на эту затею. Он проклинает память своего отца. Он обещает вернуть все то, что забрал в Урбино, кроме гобеленов История Трои — их он подарил кардиналу Руанскому». Все это выглядит очень странно для тех, кто знал высокомерие и гордость Чезаре во времена процветания. Но это легко объясняется, если вспомнить изворотливость и отсутствие всякой щепетильности в характере де Валентинуа: он готовит будущее, потому что верит, что фортуна переменчива и позволит ему восстановить свое положение, возможно, даже с помощью его бывшей жертвы. Но на этот раз он ошибается — все это вызывает только насмешки.

Скорее всего, один из свидетелей этой унизительной сцены в Ватикане некоторое время спустя поставит на сцене в Урбино историю Борджиа. Спектакль — настоящий обзор событий, прославляющих Гвидобальдо, — состоится 19 февраля следующего года во дворце в Урбино. Как повествует летопись Уголини, в сценах представлены захват герцогства Урбинского, любезный прием, оказанный Лукреции, когда она ехала в Феррару, затем Гвидобальдо, захваченного врасплох, и его поспешное бегство. Следующая картина, в затемнении, показывает казнь кондотьеров в Синигалье и, наконец, божественное возмездие — смерть папы Александра и триумфальное возвращение Гвидобальдо в свое государство. Эта безжалостная трагикомедия — одно из первых литературных воплощений мрачной легенды о Борджиа. Она стала продолжением жестоких памфлетов, появлявшихся в течение всего правления Александра VI, но ее целью было опорочить в веках память о папе и его семье.

В своем несчастье де Валентинуа узнал, кто же является его истинными друзьями. Когда Макиавелли приходит навестить его, герцог, лежа на постели, наблюдает, как люди из его свиты играют в шахматы — точно так же Александр на своем смертном одре смотрел на кардиналов, игравших в карты. Иногда к нему приходит побеседовать какой-нибудь испанский кардинал. Его бывший наставник Джованни Вера остался одним из самых преданных людей. Чезаре комментирует события, с едкой иронией отзывается о своих врагах, смеется над теми, кто боится его — больного и в оковах. Где-то далеко у него остались еще преданные ему люди: капитан Таддео делла Вольпе, заключенный в тюрьму во Флоренции, отказывается обменять свою свободу за обязательство служить республике; казначей Алессандро Франчио сохраняет для него 300 000 дукатов, помещенных в банки Флоренции и Генуи. Герцог, когда-то очень деятельный человек, теперь лишенный возможности действовать и двигаться, начал чахнуть. «Понемногу он сводит себя в могилу», — пишет Сеньории Макиавелли после своего последнего посещения герцога.

Освободительный компромисс

Но удача пока не совсем отвернулась от герцога. 3 января 1504 года в Ватикане узнают о новой великой победе Гонзальве Кордуанского: 28 декабря в устье Гарильяно он вынудил французов отступить. 1 января 1504 года Гаэта, в которой они укрылись, сдается. 4-го в Риме узнают об этом, а также о беспорядочном бегстве французов и смерти Пьетро Медичи во время переправы через пограничную реку. Эти события утверждают власть Их Католических Величеств над Неаполем и укрепляют позиции испанской партии в Риме. Испанский посол Диего де Мендоса выступает в защиту плененного герцога. 19 января найден компромисс: Чезаре отказывается от претензий на герцогство, получая взамен свободу; в течение сорока дней он обязан передать укрепленные города Романьи, пока еще находящиеся в руках его капитанов. 29-го папа подписывает этот акт. 14 февраля он разрешает герцогу уехать в Остию. Де Валентинуа останется там до конца исполнения договора под охраной де Карвахаля, кардинала де Санта-Кроче. Последним препятствием становится поведение Гонзальве де Мирамонте, коменданта крепости Форли. Он требует у папы вознаграждения в 15 000 дукатов за передачу ему города. 6 апреля Чезаре обязуется сам выплатить требуемую сумму. Он считает, что теперь ничто не препятствует его освобождению и намеченному отъезду во Францию — у причала пришвартованы ожидающие его папские галеры. Но из Рима никаких приказов не поступает. И тогда Карвахаль, не знающий тайных планов папы по отношению к Чезаре, берет на себя ответственность и освобождает его 26 апреля, предварительно заставив подписать обязательство никогда не выступать против Юлия II с оружием в руках.