Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии - [71]

1. Нейтрализация Персии.

2. Строительство, на определенных принципах, сети железных дорог.

3. Административная комиссия из трех членов, назначенных соответственно тремя заключающими договор державами.

4. Строительство, в первую очередь, дороги от Энзели до Мохаммереха.

5. Учреждение транзитных пошлин для обслуживания ссуды, гарантируемой этими тремя державами.

6. Эти пошлины будут собираться на конечных пунктах линии с согласия русского и английского консулов.

Вольф обсудил персидские дела с принцем Уэльским и нарисовал для его королевского высочества соблазнительные картины счастливой Персии, благословенной плодами «цивилизации» и невидимо разделенной на русскую и английскую экономические сферы. Принц внимательно слушал замысел Вольфа об экономическом разделе Персии на две сферы влияния: одна регулировалась бы Англией, а другая – Россией.

Они согласились, что принц Уэльский примет меры для встречи Вольфа с царем Александром III, избегнув помощи таких несимпатичных людей, как Гирс, Зиновьев и, возможно, Солсбери, который не был посвящен в небольшой план Вольфа. В начале осени 1889 г. принц встретился с царем во Фреденсбурге и заручился согласием Александра на беседу с Вольфом. Солсбери, который не был даже уведомлен, пожаловался королеве Виктории. Премьер-министр обиделся на прямое обращение к царю через его голову, хотя не был против главных принципов Вольфа. Он осуждал слишком быстрое движение и полагал, что персидская мечта Вольфа вряд ли сбудется, по крайней мере при этом поколении.

Лорд Солсбери не был единственным, кто испытывал опасения относительно «частной» дипломатии Вольфа и его намерений, касающихся Персии. Генерал Брэкенбери, руководитель департамента разведки военного министерства, убедительно доказывал, «что в интересах Великобритании задерживать всеми возможными способами строительство дорог на севере Персии». Генерал зашел так далеко, что заявил: «Не соответствует интересам и близко к измене нашей Империи потворство строительству русских железных дорог на севере Персии».

Морье, британский посол в Санкт-Петербурге, был убежден, что Вольф не понимал позицию русского правительства, его психологию, поэтому инициатива со стремлением к англо-русскому соглашению была вмешательством не в свои дела.

Во вторую неделю октября Вольф прибыл в Берлин для встречи с Александром III. Он сообщил царю о «необходимости взаимопонимания между Англией и Россией», «стремлении коммерческого сообщества повсюду к новым рынкам», наиболее важный из которых был в Персии. Вольф прочитал лекцию императору о том, что европейские правительства должны поддержать усилия своих коммерсантов. В Персии, где Россия и Англия имели преобладающее влияние, в их интересах было совместно работать, вместо соперничества за известными пределами коммерческой конкуренции.

Александр был терпелив и вежлив. Он утверждал, что «его чувства к Англии были самого дружеского характера». Если бы в Персии возникли трудности, то они исходили бы от британской стороны. Шаги, которые были сделаны для достижения взаимопонимания, вроде послания Вольфа к Долгорукову, носили частный характер.

Другое дело, если бы они исходили от английского правительства. Россия, продолжал царь, не обиделась на открытие Каруна для навигации, но позиция, которой Персия твердо придерживалась для реализации британских пожеланий, принесла вред России, поскольку задерживалось решение целого ряда вопросов, в том числе завершение дороги на Кучан, открытие Мешхедского консульства и других. Царь выразил свое стремление к пониманию с Англией на основе полной взаимности в вопросе железных дорог или других промышленных и коммерческих предприятий. «Мы не имеем никаких общих интересов в Европе, – сказал он, – наши общие интересы лежат в Азии». Поэтому он хотел установить понимание, которое позволит двум державам быть друзьями.

Теперь Вольф был готов отправиться в Санкт-Петербург и лично вести переговоры с русским правительством. Когда Морье объяснил министру иностранных дел намерения Вольфа, Гирс сделал ужасную гримасу, которую британский посол передал в письменной форме инициатору новой дипломатии, чтобы охладить его стремление к поездке. Гирс признался, что не будет обсуждать персидские реформы с «проницательным коллегой» Морье, который это предполагал ранее. Он рассказал Гирсу, как объяснил истинное положение вещей Вольфу: «Создав идею о том, что можно сделать на пути подъема Персии к более высокому уровню цивилизации, чем тот, которым она теперь обладает благодаря сотрудничеству Англии на юге и России на севере, вы полагаете, что эта идея утвердится в русском воображении, как и в вашем. Но все как раз наоборот. Россия склоняется к созданию своего собственного порядка в азиатских присоединенных территориях, используя преимущества железных дорог и всех других великих двигателей цивилизации. Она убеждена, что станет путеводной звездой для всех соседних Азиатских народов, которые должны рано или поздно устремиться к ней. Поэтому чем хуже состояние этих соседей, чем больше их нищета и упадок, тем ближе она к достижению своей цели. Поэтому персы и другие азиаты должны продолжать вариться в своем собственном соку, – это кредо, которое Россия противопоставляет нашим ясным призывам к объединенному энергичному действию».