Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии - [69]

3. Должна быть незамедлительно построена транспортная дорога, уже обещанная в связи с открытием Каруна от Шустера к Тегерану.

Долгоруков сильно возражал против четырехлетнего срока, предлагаемого иранцами, вместо пяти лет, о которых он просил.

Гирс был обеспокоен его «роковой страстью», но князь шел своим путем.

Персы прислали ему новое заявление, содержавшее шесть статей, последняя из которых утверждала, что русские могут строить железную дорогу везде, где сочтут нужным. Отводилось пять лет для составления проектов и ведения переговоров. В течение этих пяти лет Персия не будет предоставлять концессию другой компании.

Долгоруков торжественно телеграфировал Гирсу, что достигнут полный успех. Соратник и помощник Гирса в Министерстве иностранных дел В.Н. Ламздорф прокомментировал: «Эти телеграммы… создавали впечатление от блестящего успеха, но замечательный князь забыл выяснить, действительно ли Шах откладывает на пять лет все решения в отношении железных дорог вообще или… в конце этого срока намеревается одновременно отдать Англии исключительную концессию на все железные дороги в южной Персии… Г-н Гирс хочет выяснить у нашего Посланника в Тегеране об этом, прежде чем ответить Шаху, который, похоже, только хотел умиротворить нас уловкой, не заметить которую никак нельзя».

25 марта Долгоруков телеграфировал Зиновьеву о том, что шах вручил ему оригинал заявления, подтверждающего обещание не предоставлять железнодорожные концессии никаким компаниям, кроме русских, в течение пяти лет. Англичане, таким образом, не могли получить концессию на юге до 1894 г.

Удовлетворив требования Долгорукова, персидское правительство должно было также удовлетворить Вольфа. Это подразумевало, что России не позволят контролировать дорогу на всем протяжении от Каспийского моря к Персидскому заливу. Поскольку фактически такое обещание никогда не было дано, шах Амин ос-Солтан и Вольф совершили небольшой подлог: шах написал послание своему министру иностранных дел, из которого становилось ясно, что всякий раз, когда будет предоставляться железнодорожная концессия на севере, немедленно концессия на железную дорогу из Тегерана в Шустер или другую будет предоставлена английской компании.

Гирс и Зиновьев были правы в своих подозрениях. Долгорукову не удалось достичь своей цели. Если Россия построит железную дорогу из Бендер-Гэса к Тегерану, Англия ответит строительством линии из Бушера или Мохаммереха к Тегерану. Подобная ситуация была крайне далека от монополии, которую, как полагал князь, он добыл для своей страны.

Борьба за железные дороги не была закончена. Вольф был не в меньшей степени, чем Долгоруков, обеспокоен получением свободного доступа внутрь Персии с помощью железных дорог. Перспектива русской линии, проходящей через Хорасан, была особенно неприятна. Чтобы противостоять этой потенциальной угрозе, Вольф предложил проложить стратегическую железную дорогу из Кветты в Сеистан. Генерал Маклин, вскоре назначенный консулом в Мешхед, полагал, что железная дорога будет иметь и коммерческую цель, привозя индийские товары в Хорасан. Вольф предполагал, что «железная дорога через Белуджистан дала бы Англии такое влияние на Персию, которое нейтрализовало бы господствующее положение, достигнутое Россией посредством Транскаспийской дороги для осуществления ее замыслов по Афганистану и Туркестану». Вольф признавал, что правительству Индии трудно финансировать этот проект, но он предлагал решение: «Я думаю, что можно было бы убедить барона Рейтера построить в случае получения концессии железную дорогу, которую индийское правительство могло бы арендовать и управлять ею, используя благоприятные тарифы».

Сама мысль, что Россия может построить железную дорогу через Хорасан, заставляла содрогаться спины британских военных. Почти такой же пугающей была идея дороги от Каспийского моря к Персидскому заливу. Железная дорога с севера на юг и линия через Хорасан, как понимали в военном министерстве, обеспечат России «контроль над всем Персидским королевством и предоставят ей такое положение на Индийском океане, которое потребует увеличения британских военно-морских сил в индийских водах, что увеличит тяжелую ношу».

Генерал Брэкенбери, руководитель военной разведки, написал в министерство иностранных дел: «Хорасан – не только база для ведения серьезных действий против Индии, если когда-либо они будут предприняты, овладение им необходимо России для поддержания действий в Западном Афганистане. Это четко сформулировано в важных русских секретных документах.

Даже если мы допускаем, что рано или поздно Хорасан должен стать русской провинцией, а Герат и Северный Афганистан тоже достанутся России, желательно отодвинуть этот черный день как можно дальше. Ничто так не ускорит его приход, как строительство предложенных железных дорог, и ничто не прибавит так много к мощи России для дальнейших наступлений».

Соперничество в отношении железных дорог было прервано в начале лета 1889 г. третьим европейским турне шаха. Вольф предложил Насреддину приобрести «более обширное познание» Англии, чем он получил в 1873 г.