Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии - [187]
Русскому правительству особенно не нравилась перспектива проникновения в Персию германской железной дороги с запада. Тогда открылась бы дверь для притока германских товаров в район, представлявший собой с коммерческой точки зрения «русский заповедник». Самые сильные возражения выдвигали военные. Они были твердо уверены в невозможности согласования Багдадской железной дороги со стратегическими интересами России.
Между 1907-м и 1910 гг. Россию, чьи отношения с Германией оставались прохладными, не могли не тревожить очевидные доказательства постоянного роста влияния Германии на Среднем Востоке. После боснийского фиаско прогерманские круги в Санкт-Петербурге предприняли решительную попытку улучшения отношений между двумя странами. В 1910 г. им удалось добиться отставки Извольского с поста министра иностранных дел и начала, по инициативе России, переговоров с Берлином.
10 октября 1910 г. О'Бейрн телеграфировал Грею, что императоры Германии и России должны встретиться в Потсдаме: на встрече будет обсуждаться персидский вопрос. Неделей позже новый русский министр иностранных дел Сазонов проинформировал О'Бейрна, что русские ведут переговоры с немцами и уже обещали дать согласие на соединение ветки Багдад – Ханекин с железной дорогой от границы до Тегерана, которую со временем построит Россия.
Персидский вопрос детально обсуждался 28 октября на совещании в министерстве под председательством Сазонова. Министр иностранных дел рассказал коллегам про ход русско-германских переговоров. Россия предложила заключить Германии соглашение на следующих условиях: 1) Россия не будет препятствовать строительству Багдадской железной дороги; 2) Багдадская железная дорога не будет соединяться с будущими персидскими линиями без предварительного согласия России; 3) Германия объявит, что не имеет в Персии политических интересов, а также согласится с существованием особых стратегических и коммерческих интересов России в Северной Персии и не будет добиваться там концессий. На основе этих предложений Сазонов надеялся достичь взаимопонимания, а затем и улучшения отношений, поскольку в момент переговоров враждебное влияние Германии ощущалось везде, принимая временами чрезвычайно неприятные для России формы.
Известие о неофициальных переговорах с Германией относительно Персии вызвало бурю негодования в русском деловом сообществе. Там знали, что не смогут конкурировать с Германией без помощи таких политических мер, как преференциальные таможенные тарифы, дискриминационные грузовые тарифы или даже откровенные экспортные субсидии. Группа московских промышленников во главе с П.П. Рябушинским, одним из богатейших людей России, встретилась с несколькими сочувствующими депутатами
Думы, чтобы выяснить позицию правительства в отношении германского проникновения в Персию. Было известно, что 80 процентов российского экспорта в Персию составляли хлопковые изделия, что московским владельцам текстильных фабрик было очень выгодно. Русская торговля в Персии была такой успешной благодаря таможенным и тарифным соглашениям, чрезвычайно невыгодным для Персии, но благоприятным для России. Но русская торговля не могла бы процветать без постоянных правительственных субсидий. Продление германской железной дороги в Персию нарушило бы установившийся порядок дел, сделало невозможным обычное ведение бизнеса и привело бы к катастрофическим для русской торговли последствиям. Рябушинский хотел бы, чтобы в Персии вообще не было железных дорог, он полагал любую из них и все вместе потенциальной угрозой для интересов русского капитализма. Один из советских историков писал по этому поводу, что русская буржуазия требовала, чтобы царизм проводил в Персии политически реакционную линию, обеспечивая отсутствие железных дорог; она упрямо настаивала, чтобы ее интересы в Персии обеспечивались военно-феодальными методами.
Сам Сазонов считал, что было бы лучше, если бы в Персии совсем не строились железные дороги. Он надеялся, что Россия, пообещав Германии построить линию Тегеран – Ханекин, сможет все же увильнуть от выполнения своих обязательств. Более того, он считал, что германская дорога не достигнет Багдада в течение ближайших десяти или пятнадцати лет. На упомянутом совещании Сазонов говорил: «У нас будет много времени, чтобы принять меры для решительной консолидации наших персидских рынков и, если мы добьемся успехов на этом пути, нам вообще не надо будет бояться ханекинской линии. Пока же германцы придают большое значение нашему соглашению о будущем соединении пока несуществующей сети персидских железных дорог с Багдадской линией. Это соглашение, которое при определенных обстоятельствах может оказаться фикцией, принесет нам весьма существенный результат, а именно общее улучшение наших отношений с Германией».
Будь у России свобода выбора, она, совершенно очевидно, предпочла бы оставить Персию без железных дорог. Однако, опасаясь дальнейшего ухудшения отношений с Германией, Россия сочла необходимым ублаготворить своего могущественного западного соседа обещанием соединить Тегеран с проектируемой Багдадской линией. Можно было бы позволить немцам и самим построить эту ветку, но это неизбежно привело бы к возникновению постоянных германских интересов в русской сфере влияния. Конечно, России не хотелось тратить деньги на увеличение германской коммерческой конкурентоспособности. Не хотелось и отдавать строительство в руки какого-нибудь международного концерна, так как это ускорило бы неприятные последствия. Наиболее подходящей казалась политика увиливания и затягивания; можно было надеяться, что международная ситуация изменится в пользу России.
В монографии на основе совокупности русских и иностранных источников исследуется одно из основных направлений внешней политики России в период, когда происходило объединение русских земель и было создано единое Русское государство, — прибалтийская политика России. Показаны борьба русского народа с экспансией Ливонского ордена, сношения Новгорода, Пскова, а затем Русского государства с их основным торговым контрагентом на Западе — Ганзейским союзом, усиление международных позиций России в результате создания единого государства.
Книга посвящена одной из самых драматических страниц русской истории — «Смутному времени», противоборству различных групп служилых людей, и прежде всего казачества и дворянства. Исследуются организация и требования казаков, ход крупнейших казацких выступлений, политика правительства по отношению к казачеству, формируется новая концепция «Смуты». Для специалистов-историков и широкого круга читателей.
Аксумское царство занимает почетное место в истории Африки. Оно является четвертым по времени, после Напаты, Мероэ и древнейшего Эфиопского царства, государством Тропической Африки. Еще в V–IV вв. до н. э. в Северной Эфиопии существовало государственное объединение, подчинившее себе сабейские колонии. Возможно, оно не было единственным. Кроме того, колонии сабейских мукаррибов и греко-египетских Птолемеев представляли собой гнезда иностранной государственности; они исчезли задолго до появления во II в. н. э. Аксумского царства.
В истории антифеодальных народных выступлений средневековья значительное место занимает гуситское революционное движение в Чехии 15 века. Оно было наиболее крупным из всех выступлений народов Европы в эпоху классического феодализма. Естественно, что это событие привлекало и привлекает внимание многих исследователей самых различных стран мира. В буржуазной историографии на первое место выдвигались религиозные, иногда национально-освободительные мотивы движения и затушевывался его социальный, антифеодальный смысл.
Настоящая книга охватывает три основных периода из боевой деятельности красных Таманских частей в годы гражданской войны: замечательный 500-километровый переход в 1918 г. на соединение с Красной армией, бои зимой 1919–1920 гг. под Царицыном (ныне Сталинград) и в районе ст. Тихорецкой и, наконец, участие в героической операции в тылу белых десантных войск Улагая в августе 1920 г. на Кубани. Наибольшее внимание уделяется первому периоду. Десятки тысяч рабочих, матросов, красноармейцев, трудящихся крестьян и казаков, женщин, раненых и детей, борясь с суровой горной природой, голодом и тифом, шли, пробиваясь на протяжении 500 км через вражеское окружение.
В настоящей книге дается материал об отношениях между папством и Русью на протяжении пяти столетий — с начала распространения христианства на Руси до второй половины XV века.