Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии - [110]

Лорд Дж. Гамильтон, министр по делам Индии, принадлежал к небольшой, но все более влиятельной группе, придерживавшейся второй точки зрения. Его столкновение с вице-королем Индии, открытым и убежденным империалистом, было неизбежно. Получив телеграмму Керзона от 16 марта и записку У. Ли Уорнера, Гамильтон составил меморандум, предназначенный, очевидно, для циркуляции в самом министерстве по делам Индии. Этот примечательный документ заслуживает того, чтобы привести из него длинную цитату: «В нашей постоянной борьбе против роста русского влияния в Турции, Китае и Персии мы в последнее время не признавали в достаточной степени изменившиеся условия, в которых происходит это соперничество. Когда Россия аннексирует территорию, она ухитряется так искусно и решительно ассимилировать поглощенную территорию, что та за короткое время становится надежной ступенькой для новых шагов. Главная база наших операций – море. Мы остаемся на месте – Россия уверенно движется вперед. Наше влияние сохраняется – русское растет. Мы разрабатываем политику, укрепляющую независимость страны, которую хотим сохранить, – Россия приобретает определяющую позицию возле столицы страны, после чего суверенная независимость используется только для того, чтобы под прикрытием концессий и монополий отдать ей фактический контроль над значительной частью страны… Нашего влияния в Северной Персии больше не существует. Что бы мы ни делали, Россия может аннексировать эту часть Персии, и мы не сможем эффективно помешать этому. Будем ли мы играть в ту же игру в Южной Персии с вероятностью того же результата в будущем? Туманная политика, опирающаяся по большей части на блеф, должна потерпеть поражение, столкнувшись с ясными целями, опирающимися на превосходящую материальную силу».

Обращаясь в прошлое, Гамильтон видит основу успехов Англии в ее способности сконцентрировать такие военно-морские силы, которым не могла бы противостоять ни одна нация. Железные дороги дали возможность другим пользоваться на суше теми же преимуществами, какими британцы привыкли пользоваться на море. Англичане не смогли адаптировать свою политику к новым условиям. Они постоянно простирают свои интересы на большее количество территорий, чем могут поглотить, использовать или защитить. Как следствие их приобретения, даже если в теории признаются, на практике игнорируются. Англия в данный момент пользуется монополией на торговлю в Персидском заливе, однако можно ли сохранить эту монополию? Имеет ли Англия право «сказать, что цивилизованный мир должен быть лишен преимуществ железнодорожного доступа к Персидскому заливу только потому, что это подвергнет опасности монополию на морские перевозки, которой мы там обладаем»? Может ли Англия запретить остальным общаться с Персией потому, что Персия граничит с Белуджистаном, а Белуджистан – с Индией? Нужно повернуться к фактам лицом. У Британии есть интересы в Персидском заливе и в Восточной Персии; преимущественное право аннексировать эти территории, если Персия развалится. Она не может позволить Бендер-Аббасу или какому-нибудь порту восточнее этого города превратиться в угольную базу для иностранного военного флота. Англия могла бы даже претендовать на Бушер. Гамильтон рассматривает ситуацию с разных сторон: «Давайте сконцентрируем наше внимание на том, что жизненно важно для нас, что мы можем удержать, и не будем мешать Германии вступить в этот регион. Не поощряя Россию в ее намерении приобрести порт в Заливе, не будем основывать свою политику на предположении, что мы должны и можем бесконечно удерживать ее от достижения этой цели. Если мы заявим более определенно, чего хотим и чего Россия не должна делать, мы можем ускорить распространение русского влияния за пределами той зоны, на которую мы имеем все права, но при этом мы избежим двойной опасности – знать, что мы придерживаемся политики, которая не только обречена пасть, но в процессе этого падения еще объединяет против нас другие нации».

Основные положения Гамильтона не сумели одержать верх, однако их взяли на вооружение люди, определявшие внешнюю политику Британии в десятилетие, предшествовавшее Первой мировой войне.

Керзон получил ответ Гамильтона на свой меморандум от сентября 1899 г. только в июле 1900 г. В основном Гамильтон повторил и усилил точку зрения, изложенную в его внутриминистерском меморандуме, датированном 3 апреля 1900 г. Россия уже выиграла Северную Персию и доминирует на большей части остальной территории страны благодаря своему географическому положению. Что же до залива, то Гамильтон привлекал внимание вице-короля к событиям… «которые успели уже изменить теорию неоспоримого преимущества, как военно-морского, так и коммерческого», на которую ссылался Керзон в своем меморандуме от сентября 1899 г. Следовало учитывать реальность: «Франция недавно утвердила свое право на совместный протекторат над Маскатом… Германия заинтересована в развитии железнодорожных предприятий, и ее агенты в последнее время зачастили в Кувейт. Русские корабли заходили в Бендер-Аббас и на прилегающие острова, так же как и в другие порты Залива. Таким и многими иными путями то неоспоримое положение, которое ранее было утверждено и поддерживалось нами, пострадало даже в самом Заливе».