Борьба Иви - [60]

Но папа лишь тихо вздохнул, и румянец волнения на его щеках вновь сменился болезненной бледностью.

– Да. Ты прекрасно справляешься самостоятельно, Иви. Пока мы болеем, ты обо всех нас заботишься. Скажи маме, да? – Он указал взглядом на телеграмму в руках у Иви и покачал головой. – И ты права, до вокзала я точно не доберусь. При одной только мысли, что нужно подняться по лестнице, мне становится не по себе.

Иви не была на вокзале с тех пор, как они проводили Брэнди. Да и зачем бы ей было ходить на вокзал? Они больше не ездили к тёте в Лондон, не ездили в гости к бабушкам и дедушкам. У них просто не было времени на поездки, все были заняты помощью фронту: собирали деньги для фронтовых нужд, помогали ухаживать за ранеными в госпиталях, готовили перевязочные материалы. И теперь, стоя на перроне в ожидании поезда, Иви не могла оторвать взгляда от противоположной платформы, где год назад они с Китти стояли, держа Брэнди на поводке. У неё в ушах явственно звучал жалобный собачий вой, доносившийся из вагона уходящего поезда, и вторящий этому вою отчаянный крик сестрёнки.

Но сейчас с поводка рвался вовсе не Брэнди, и режущий уши пронзительный вой вдруг обернулся долгим свистком паровоза. Макс, явно напуганный грохотом приближающегося состава, рванулся ещё сильнее, стараясь оттащить Иви подальше от края перрона. Иви подхватила его на руки, прижала к себе и отошла в сторонку, чтобы не путаться под ногами у носильщиков с их громыхающими тележками, внезапно заполнившими всю платформу. В облаках пара и чёрного дыма поезд прибыл на станцию. Колеса стучали по рельсам, замедляя ход. На руках Иви Макс осмелел и принялся звонко облаивать громадное металлическое чудовище. Иви сердито шикнула на него, опасаясь, что он совсем расхрабрится, вырвется у неё из рук и ей придётся носиться за ним по всей платформе. Отвлёкшись на Макса, она не заметила сошедшего с поезда Дэвида. Вернее, заметила, но не обратила внимания, потому что пыталась удержать Макса и при этом высматривала в толпе пассажиров статного широкоплечего парня в военной форме, а не высокого, тощего как скелет молодого мужчину в плохо сидящем костюме явно с чужого плеча.

Она поняла, что это и есть её брат, только когда он подошёл к ней вплотную и встал, неуверенно улыбаясь. Иви поразилась, до чего же он похож на папу. Раньше их сходство было не так заметно.

Макс залаял на Дэвида как на чужого, и Иви так разозлилась, что он не узнал её брата, что даже забыла о своих тревогах из-за их последнего прощания. Она просто обняла Дэвида от всей души. Обняла так крепко, что нечаянно придавила Макса, который возмущённо взвизгнул и принялся яростно извиваться, пытаясь освободиться.

Дэвид чуть отстранился и рассмеялся:

– Кажется, он не рад моему возвращению.

– Конечно, он рад! – Иви разомкнула объятия, секунду помедлила в нерешительности и робко улыбнулась брату. – Даже не верится, что ты дома!

– Мне тоже не верится. Я столько времени провёл в дороге, что мне уже стало казаться, что я навсегда поселюсь в поездах. – Он огляделся по сторонам, явно пытаясь найти глазами всех остальных, и Иви поспешила объяснить:

– Они очень хотели прийти тебя встретить. Китти даже расплакалась, что не сможет пойти. Дома все заболели испанкой. Все, кроме меня и миссис Диксон. Папа уже потихоньку встаёт, сегодня уже спустился к себе в кабинет. Но мама, Китти и Сара пока лежат в лёжку. Миссис Диксон сказала, что попытается приготовить праздничный ужин к твоему возвращению, но почти вся говядина из мясного пайка ушла на бульон. Хотя я уверена, что она всё равно приготовит что-то невероятное.

– Как они себя чувствуют? – встревожился Дэвид. – В лагере тоже была испанка. Это было ужасно. Хотя по охранникам прокатилось сильнее, чем по пленным.

– Ты тоже переболел? – удивилась Иви. – Ты нам не писал, что болеешь.

Дэвид пожал плечами:

– Ну да. Не писал… Кстати, а ты мне писала на этой неделе?

– Да, писала. Конечно, писала. Но очень коротко. У меня не было времени на большое письмо… – Иви виновато умолкла.

– Я спрашиваю о другом. Ты мне писала, что всё семейство слегло с испанкой и ты единственная носишься бешеным огурцом и пытаешься ухаживать сразу за всеми?

Иви улыбнулась:

– Нет. Я написала, что маме слегка нездоровится и она вряд ли напишет на этой неделе. Она пыталась тебе написать, но ты всё равно не сумел бы прочесть. И да, ты прав. Я тоже не стала писать о плохом, чтобы лишний раз тебя не волновать. – Она взяла его под руку и тихо проговорила: – Прости, что я тогда на тебя разозлилась. Когда ты мне рассказывал о войне. Надо было дослушать тебя до конца.

Дэвид покачал головой:

– Тебе не надо такое слушать, Иви. Я потом жутко себя ругал, что завёл тот разговор. Ты была совсем юной девчонкой, а я рассказывал о костях, выпадавших из стенок окопов. Мне не стоило…

– Я всего на четыре года младше тебя, а ты был там и всё видел! – Иви остановилась и развернула брата лицом к себе. – Я разозлилась из-за Брэнди и не хотела ничего слушать. Я была к тебе несправедлива.

Дэвид долго молчал, а затем тихо сказал:

– Знаешь, Иви, я потом тысячу раз пожалел, что привёл Брэнди обратно. Лучше бы я его не нашёл… Ты была права: зачем ему весь этот ужас? Но может быть, его тоже отправят домой. Война закончилась, все возвращаются с фронта. Я надеюсь, он тоже скоро вернётся.