Борьба или бегство - [76]

Самое печальное в этом было то, что мне до сих пор не удалось полноценно покататься. Пока что самым большим моим достижением было проехать подряд около десяти метров, сделав три маха. Сегодня шёл лишь четвёртый день обучения, и мои результаты для такого срока можно было считать хорошими. Но проблема была в том, что по милости Тани обучение подходило к концу.

Получалось, что оставшиеся полдня катания имели для меня ключевое значение. Нужно было приложить все мыслимые усилия, чтобы проехать на доске значительное расстояние и сделать хотя бы семь-восемь махов подряд. Это позволило бы считать обучение удачным. Я тоскливо посмотрел в сторону лимана и вышел из-за «Газели».

Ветер сразу вгрызся в меня, мигом сдув остатки тепла. Стиснув зубы и расслабив руки — кулаки нельзя было сжимать ни в коем случае, — я снова сменил футболку на мокрую. Тело моментально покрылось мурашками. Я пошёл поднимать кайт.

Следующие полтора часа я продолжал бороться с кайтом и доской, по-прежнему мучаясь от холода. Несколько раз у меня получилось встать и поехать, но кайт быстро падал, а я останавливался и погружался в воду. Каждая ошибка была мне ясна, в теории я уже полностью разобрался, нужно было лишь время для практики — желательно, после десяти часов сна. Этого времени у меня не было. «Сейчас или никогда», — подумал я, резко повёл кайт влево-вниз и поймал воздушный поток. Кайт дёрнул меня за собой и поставил на ноги, но в этот раз я слишком резко вернул его в зенит. Вместо того чтобы снова пойти влево-вниз на новый мах, кайт отклонился вправо, рванув меня в обратную сторону. Планка вырвалась из рук, и я пропахал пять метров лицом по воде.

Кайт, вывернувшийся от сильного порыва, валялся в воде, а с берега мне махал Рома: пришло время закругляться. Я махнул ему в ответ. Это было безоговорочное поражение.

* * *

Вечером мы с Лёхой отправились прогуляться по набережной Витязева и обсудили возможность отправиться в Абхазию вдвоём. Тогда мы побывали бы в Ткуарчале, как и собирались, а использовать оставшиеся три дня обучения кайтингу можно было по возвращении в Витязево. Это решение выглядело весьма привлекательно и даже сошло бы за очередное превращение поражения в победу, но пара вещей меня всё же смущала. Во-первых, у меня напрочь отсутствовало желание снова куда-то ехать и чего-то достигать. Я был выжат. Хотелось одного — выспаться в одиночестве. Во-вторых, у меня не было уверенности, что после нашего возвращения из Абхазии Тани уже здесь не будет. Я ведь сдал её обратный билет и выгнал с работы. Да и Ваня в Москве её не ждал, так что торопиться ей было некуда. Насколько я знал Таню, она вполне могла остаться тут подольше, чтобы получить удовольствие по полной. А видеть её снова в мои планы не входило совершенно.

В былые времена я бы поднапрягся и рискнул, но теперь во мне поселилось стойкое отвращение к стремлению оборачивать события в эффектную обёртку, а уж от решения ехать в Абхазию этим разило за версту. В данном случае не приходилось сомневаться, что моё искреннее желание — это просто отдохнуть.

— Знаешь, наверно, я всё же в Москву. Нет у меня сейчас настроения ехать куда-то ещё, извини, — сказал я.

— Ну езжай. А я доучусь.

— Конечно!

Решаясь поехать в Анапу с Таней, я с самого начала знал, на что шёл, и теперь испил эту чашу до дна. Ирония произошедшего была очевидна. Пожалуй, тут подходила пословица «за что боролся, на то и напоролся». Мысль об этом вызвала у меня слабую улыбку.

Мы зашли в кафе. Здесь приемлемо ловил мобильный интернет, и я купил себе обратный билет. На прощание мы опрокинули по кружке пива. Я горячо поблагодарил Лёху: без его поддержки пережить последний день было бы гораздо сложнее.

Вечером, как всегда, намечались посиделки в гараже. Я, конечно же, туда не собирался, и Лёха заявил, что тоже лучше пойдёт спать. Так что после возвращения мы просто попрощались и разошлись по комнатам.

Я не стал зажигать свет в номере, а просто скинул одежду и подошёл к окну. Прямо напротив, с другой стороны двора, была гостеприимно распахнута дверь гаража, где уже начиналась вечеринка. Мне послышался смех Тани. Внезапно она сама, смеясь, вышла на порог. На ней было лёгкое бирюзовое платье, ноги оставались босыми. Во дворе уже было темно, поэтому она сразу заметила меня, стоящего за окном. Секунду мы смотрели друг на друга, улыбка на её лице застыла. Я закрыл форточку и задёрнул шторы. Потом вставил в уши вакуумные наушники и провалился в сон без сновидений.

На следующее утро я встал в пять. Все спали, и у меня была возможность спокойно собраться и уйти, не привлекая внимания. Собирая вещи, я нашёл пару Таниных футболок и тот самый купальник на завязках — всё это отправилось в мусорный бак. В интернете было достаточно телефонов такси в Витязеве, и уже по третьему из них взяли трубку: успех. Сидя в машине, я в «контакте» написал Роме, что благодарю его за обучение, но по личным причинам вынужден уехать. Уверен, причины эти уже не были для него секретом. Через полчаса я был в аэропорту.

Часть 3

1

Я вернулся в Москву слабым и, как ни странно, спокойным. Мои душевные силы, постепенно таявшие на протяжении последних месяцев, окончательно иссякли в ночь на пятое июля, когда я ждал Таню из гаража. Струна в сердце, натягивавшаяся всё туже и не дававшая дышать спокойно, наконец, порвалась. Напоследок она причинила самую острую боль, но после себя оставила лишь пустоту. Страсть и ревность к Тане теперь были в прошлом. Терять было больше нечего, поэтому я постепенно начал восстанавливаться: спал по десять часов, читал, старался хорошо питаться и избегать любого беспокойства.