Борьба или бегство - [50]

Тем не менее, мне определённо нужно было всё обдумать и решить, что делать дальше. Я взял билет на поезд, чтобы вечером после олимпиады отправиться в Минск и провести там выходные.

* * *

Минск встретил меня зеленью, прохладой и неуверенным солнцем, которое то выглядывало краешком из-за облаков, то снова укутывалось в них.

Я отправился на прогулку, глазея по сторонам: на выцветшие щиты с социальной рекламой, советского вида магазины и милые сердцу панельные девятиэтажки. Слабо улыбнувшись этим ностальгическим пейзажам, я нырнул в парк — следом за рекой Свислочью, пробегавшей через весь город.

Я шёл без остановки, стараясь как можно глубже вдыхать ветер с реки: казалось, он может очистить меня изнутри. Через несколько часов ноги заныли от усталости. Я остановился у каменного парапета и вгляделся в воду. По ней прошла серебристая рябь. Мысли мои потекли свободно.

Продолжать общение с Таней совершенно не хотелось. Её поступок я воспринимал однозначно: измена. Да, мы не были в официальных отношениях, но это формализм. Я открывался ей, а она врала мне в лицо.

Можно было уволить её из «Экстремальной Москвы» и прекратить общение совсем. Это было крайне заманчиво: в отсутствие постоянных контактов с Таней мои переживания сошли бы на нет, и со временем я смог бы вовсе забыть про неё. Но у такого решения имелись свои минусы.

Таня работала хорошо и выполняла большой объём необходимых задач. Увольнение сотрудника неизбежно влечёт за собой сложный период, когда нужно искать и обучать нового, а обязанности старого временно возлагать на других. В нашей маленькой фирме, конечно, их пришлось бы возлагать на меня самого. У меня же приближалась защита диплома, а выполнен пока был только пункт «выбрать тему». В ближайшее время нужно было приступать к реальной подготовке. Так что в случае увольнения Тани я оказался бы завален делами по самую макушку.

Была и другая проблема — Анапа. Очень уж мне не хотелось заниматься этим проектом самому: уговаривать людей куда-то поехать… слушать их отмазки… на это у меня аллергия с детства.

Но и это ещё не всё. Дело в том, что я толком не верил в успех нашего тура. Даже не так. Вера пусть остаётся верующим, я же оценивал текущую ситуацию на рынке и предполагал, что клиентов мы соберём мало — исчезающе мало. А вот те, кто всё же придёт, могут быть немало удивлены, не найдя потрясающей тусовки, описанной в наших рекламных объявлениях. В таком случае мне не хотелось самому краснеть перед участниками, как не хотелось и на месте организовывать их, расселять, развлекать, отвечать на претензии. Для этого всего нужна была Таня.

Получалось, что увольнение Тани было сопряжено с немалыми трудностями. Таня понимала это, а значит, пойдя по этому пути, я фактически расписался бы в своём поражении. Всё равно что признаться: «Я пытался показать тебе, что история с Ваней меня не трогает, но это оказалось слишком сложно. На самом деле ты ранила меня в самое сердце, и теперь само общение с тобой приносит мне страдание. Я готов перенести любые трудности с работой и учёбой, лишь бы не видеть и не слышать тебя больше».

Разумеется, я не мог пойти на такое. Таня наплевала на мои чувства, и я видел единственный способ сохранить достоинство: показать, что её поступок меня не тронул, причём показать это максимально правдоподобно, не давая и повода усомниться. Таня должна была видеть: я не потерпел никакого урона, а лишь продолжаю извлекать выгоду.

* * *

К концу дня мои колени разболелись от десяти часов беспрерывной ходьбы. Я был одет достаточно тепло, но ослаб от собственных переживаний и начал замерзать. Согреться никак не удавалось, и я отправился в хостел, который нашёл через интернет. Хостел оказался обычной трёшкой, где каждая комната сдавалась посуточно. Заправлял здесь бывший краповый берет по имени Лёня. Большое пузо, мускулистые руки, густая чёрная борода, предплечья, тёмные от татуировок… Он походил на медведя, но небольшого — что-то вроде барибала.

За ужином собрались Лёня, его жена Маша и двое ребят из Америки — Бен и Кевин. Они изучали в Белоруссии русский язык — Россия им такой возможности не предоставила. Лёня травил байки тех времён, когда он работал личным охранником вип-персон, а я кивал и восхищался. Бен постоянно подшучивал над Лёней на слабом русском, и все смеялись. Мужчины пили пиво, а я отогревался чаем.

После ужина Бен предложил мне сходить с ними в ночной клуб. Больше всего я мечтал немного почитать и уснуть, но у безжалостного наблюдателя были другие планы на вечер. Моя поездка в Минск сама по себе уже намекала на поражение: ведь я отправился сюда один, чтобы поразмышлять, погулять и почитать. Я не собирался рассказывать об этом Тане, но у других людей это могло вызвать недоумение, и меня уже несколько раз спросили за ужином: «А почему ты не поехал с друзьями?» Поход в клуб был неожиданным приключением и уже несколько менял ситуацию — при взгляде со стороны.

Ещё более заманчивой выглядела другая возможность: поражение в отношениях с Таней обернуть победой здесь, в Минске. А если поездка на выходные объединит в себе знакомство с американцами, поход в клуб и соблазнение местной девочки, никто не назовёт меня проигравшим.