Борьба или бегство - [42]
— Я ведь говорил: для меня секс отделён от чувств. Ты принадлежишь другому — ладно, я смирюсь. Но, раз уж мы рядом, давай получим от этого удовольствие. По-моему, это будет правильно, а история наша станет цельной и законченной. После Австрии ты вернёшься к Андрею и будешь сама разбираться, любишь ты его или нет, а сейчас мы можем просто быть вместе.
Таня молчала, сидя с опущенной головой. Я осторожно сел рядом. Потом бережно отодвинул прядь волос с её лица и начал целовать её веки и скулы. Таня чуть подняла голову, и наши губы встретились. Мы целовались долго и нежно, и кончиком носа я чувствовал слёзы на её щеке. Затем я аккуратно опустил её на спину и впервые в жизни занялся сексом с плачущей девушкой.
* * *
Таня лежала, прижавшись к моему плечу. Говорить не хотелось. То, о чём я мечтал так долго, случилось. Но сцена, предшествовавшая сексу, выглядела весьма мрачно. Это была сделка: Таня отдалась мне только потому, что я ясно дал понять: после Австрии я больше не стану вмешиваться в её отношения с Андреем.
Это вызывало гнетущее ощущение и действовало на самооценку не лучшим образом. Теперь было очевидно: Таня воспринимала меня только как друга и, наверное, любовника. Но это было её право, да и мне, пожалуй, не стоило жаловаться на такой расклад. Однако мои чувства к ней были живы, и здесь, в Австрии, от них было не скрыться.
Что ж, терять было нечего! Я решил, что отдамся своему чувству полностью, постаравшись за отпущенный срок передать Тане всю свою нежность. Неделя вместе — это ведь так много, когда ты влюблён. Практически целая вечность.
Но нельзя было забывать: Таня не моя. Она не испытывала ко мне того чувства, что испытывал к ней я. Поэтому по возвращении в Москву я отойду в сторону. Пусть потеря будет горькой, но я уже буду готов. У меня впереди достаточно времени, чтобы во всей полноте осознать и прочувствовать факт: после Австрии наше с Таней «вместе» закончится.
* * *
Прошедший день вымотал меня до предела, я чувствовал лёгкое головокружение и тошноту. Мышцы зудели. Минут через десять Таня уснула, её дыхание стало равномерным и глубоким. А вот ко мне сон не шёл. Подобно посвяту или бару в Мюнхене, Австрия представлялась мне испытанием, и я долго настраивался на него, мобилизуя силы. Да и решение взять всё от этой недели не способствовало успокоению: организм считал, что расслабляться рано. Так я и лежал: час, другой. На третьем часу я начал понемногу проваливаться в зыбкую дрёму, время от времени выныривая на поверхность. Когда мне всё же удалось заснуть, сны мои были тревожными. За сорок минут до будильника я проснулся, и уже окончательно. Несмотря на то, что сон мой продлился всего около трёх часов, я чувствовал себя абсолютно бодрым.
Утро осветило комнату бледным светом, разогнав по углам тени ночных слов и слёз. Таня всё так же мирно сопела, тёплая и серьёзная во сне. Улыбнувшись, я тихо выбрался из-под одеяла и пошёл на кухню делать кофе.
Рассвет прогнал и тяжёлые душевные переживания Тани. Когда она проснулась, я поцеловал её в скулу. Потом в нос. Потом в губы. Она была тёплой, сонной и податливой, и я почувствовал дикое желание, сопровождавшееся натуральным головокружением. Когда спустя двадцать минут кто-то из ребят постучал к нам в дверь, Таня сладко стонала, и мне пришлось зажать ей рот ладонью. Открывать я не пошёл.
Когда после этого мы в панике бегали по номеру, натягивая одежду и набивая контейнер едой, я позволил себе пошутить.
— Вчера ночью ты плакала, и я думал: неужели секс со мной столь ужасен. А сегодня — уже стонала. Либо я расту в этом деле, либо ты привыкаешь и смиряешься…
Таня ткнула меня в бок кулаком. Удар у неё был поставлен.
* * *
От Фента до Зёльдена протянулась узкая автомобильная дорога по склону горы. От обрыва её кое-где отделял низенький заборчик, а кое-где — абсолютно ничего. Водитель нашего автобуса, похоже, знал дорогу наизусть и гнал под сотню. Он уверенно вписывался в повороты, угол которых был скрыт от нас скалой. Людей бросало друг на друга вместе с лыжами и досками. В перерыве между полётами из угла в угол Таня призналась, что обидно было бы умереть, не покатавшись в Альпах.
— Не волнуйся, они постоянно так ездят, — неуверенно ответил я, вцепившись свободной рукой в поручень и пытаясь не отрезать соседу голову сноубордом.
В Зёльдене мы погрузились на канатку. Кабинка поползла от опоры до опоры в окружении гигантских елей. Внизу, среди снегов, горная река лизала блестящие чёрные камни и ледяную корку у берега, время от времени ныряя под мостики.
Вскоре ели расступились, и на десятки километров вокруг раскинулся сверкающий заснеженный склон. Пики пылали так ярко, что на них больно было смотреть. Таня, впервые попавшая в настоящие горы, притихла.
Мне хотелось оберегать Таню на склоне, и она была рада моей поддержке. Несмотря на это, вскоре я своими глазами оценил её способности. За несколько часов она раскаталась и начала обгонять Пашу и Колю. Движения её были ловкими, уверенными и экономичными. Такая пластика и смелость не сильно удивляют у мужчин, но видеть их у девушки было непривычно.
Кто ты таков и чего стоишь? Узнать ответ можно, лишь столкнувшись с выбором. Иногда на карте стоит мелочь — симпатия девушки, уважение во дворе, а иногда — судьба семьи и страны. И именно выбор, который делают обычные люди, превращает их в предателей, трусов, спасителей и героев.
Уже почти полгода Эльза находится в коме после несчастного случая в горах. Врачи и близкие не понимают, что она осознает, где находится, и слышит все, что говорят вокруг, но не в состоянии дать им знать об этом. Тибо в этой же больнице навещает брата, который сел за руль пьяным и стал виновником смерти двух девочек-подростков. Однажды Тибо по ошибке попадает в палату Эльзы и от ее друзей и родственников узнает подробности того, что с ней произошло. Тибо начинает регулярно навещать Эльзу и рассказывать ей о своей жизни.
Действие романа писательницы из ГДР разворачивается на строительстве первой атомной электростанции в республике. Все производственные проблемы в романе увязываются с проблемами нравственными. В характере двух главных героев, Штробла и Шютца, писательнице удалось создать убедительный двуединый образ современного руководителя, способного решать сложнейшие производственные и человеческие задачи. В романе рассказывается также о дружбе советских и немецких специалистов, совместно строящих АЭС.
В юности Луду пережила психологическую травму. С годами она пришла в себя, но боязнь открытых пространств осталась с ней навсегда. Даже в магазин она ходит с огромным черным зонтом, отгораживаясь им от внешнего мира. После того как сестра вышла замуж и уехала в Анголу, Луду тоже покидает родную Португалию, чтобы осесть в Африке. Она не подозревает, что ее ждет. Когда в Анголе начинается революция, Луанду охватывают беспорядки. Оставшись одна, Луду предпринимает единственный шаг, который может защитить ее от ужаса внешнего мира: она замуровывает дверь в свое жилище.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
Сейфеддин Даглы — современный азербайджанский писатель-сатирик. Его перу принадлежит роман «Сын весны», сатирические повести, рассказы и комедии, затрагивающие важные общественные, морально-этические темы. В эту книгу вошла сатирическая баллада «Карьера Ногталарова», написанная в живой и острой гротесковой манере. В ней создан яркий тип законченного, самовлюбленного бюрократа и невежды Вергюльаги Ногталарова (по-русски — «Запятая ага Многоточиев»). В сатирических рассказах, включенных в книгу, автор осмеивает пережитки мещанства, частнособственнической психологии, разоблачает тунеядцев и стиляг, хапуг и лодырей, карьеристов и подхалимов. Сатирическая баллада и рассказы писателя по-настоящему злободневны, осмеивают косное и отжившее в нашей действительности.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.