Боно. Удивительная история спасенного кота, вдохновившего общество - [36]

– Нам сказали, что болезнь прогрессирует.

– Не волнуйтесь, – сказала Дорис. – У всех моих котов была почечная недостаточность. При хорошем уходе они могут прожить много лет. Магнолия прожила с нами десять лет, пока ей не исполнилось семнадцать.

Блюбел вспрыгнула на прилавок.

– В том-то и дело, – сказала я. – Боно не принимает лекарства. У него боязнь таблеток.

– Вы пользуетесь паучами для таблеток? – спросила Дорис, проводя рукой по спинке Блюбел.

– А что это такое?

– Разве там, откуда вы приехали, нет паучей для таблеток? – возмущенно спросила Дорис.

Даже если и есть, я никогда о них не слышала.

– Вот смотрите, – сказала она, показывая на постер на стене за ее спиной. – Паучи делаются из специально обработанных пищевых продуктов. Все, что вам остается сделать, – это спрятать таблетку внутри, и кошка съест все вместе.

Я знала о таких специально обработанных продуктах. У нас они продавались в ярких пластиковых пакетах. Мне пришлось перестать покупать их, потому что для Джоны они были как кокаин. Однако мне захотелось попробовать.

Мы поблагодарили Дорис и поспешили назад, чтобы организовать приманку с помощью пауча особой обработки. Проблема самоуверенного Боно была решена, мы помахали ему и пошли на зов неотразимого города.

Тяга Лидии к потребительству еще далеко не исчерпалась. Я решила, что «Сакс» на Пятой авеню нам не по средствам, и мы направились к Центральному парку и более традиционному и не слишком фешенебельному универсальному магазину. Иногда незнание даже помогает. Если бы мне было известно о «Бергдорф Гудман», я бы, наверное, держалась от него подальше.

Магазин источал больше роскоши, чем лапа пантеры. Наверху я узрела магазин детской одежды.

– Глянь на это шикарное платьице! – воскликнула я. – Будет отлично смотреться на Энни. И стоит только 10 долларов. Обожаю магазины, где можно найти качественные товары по низкой цене!

Лидия склонилась над ценником и показала мне, что я не разобралась в количестве нулей.

– Вообще-то это 1000 долларов, – сказала она, забирая платье у меня из рук и вешая обратно.

Блондинка тридцати с чем-то лет в кашемировом пальто оттиснула меня в сторону.

– Никак не могу решить, – сказала она своему безукоризненно вышколенному спутнику, – «Гуччи» или «Берберри» подарить будущему ребенку Саманты?

Женщина держала две крошечные безрукавки одинакового размера и цвета.

– «Берберри» – это классика, – ответил ее друг. – Но «Гуччи» – больше в европейском стиле.

Между бровями блондинки пролегла морщинка. Должно быть, ее просмотрели во время ее последней инъекции ботокса. С момента вторжения в Ирак мир не сталкивался с таким сложным выбором.

– Ладно, – сказала она после долгой паузы. – Возьму обе.

В новой экипировке и прическе Лидия почти вписывалась в окружающую обстановку. Но моя дикая прическа и заляпанное краской пальто делали меня похожей на дворняжку, затесавшуюся на выставку собак. У меня и близко не было идеальной фигуры, дизайнерской одежды и профессиональной укладки. Однако, как и полагается благовоспитанным людям, продавцы деликатно отступили, позволяя аутсайдеру непринужденно выйти.

Мы пошли на запах, спустившись по эскалатору в отдел косметики в подвальном этаже, и обнаружили маленькое кафе, показавшееся нам очень милым. Пришло время пообедать, и цены в меню показались нам не очень шокирующими.

– Прошу прощения, мадам.

Голос принадлежал молодому человеку со светящимися глазами. Я была моментально загипнотизирована его темным костюмом и стильной прической. Пока, к своему ужасу, не увидела, что он вооружен огромной кисточкой для макияжа.

– Мадам желает тач-ап перед едой? – спросил он.

У нас в стране предложение в таких выражениях может закончиться вызовом в суд.

– Нет, не сейчас, спасибо, – сказала я, предполагая, что эта фраза имеет другое значение в США.

– Как ты думаешь, может, нам уйти? – прошептала я Лидии.

Я пыталась утащить ее оттуда, но она не отступала. Любезный официант помог мне выбраться из пальто и провел нас к диванчику в углу зала.

Я опустила свое мягкое место на предложенное место и стала делать вид, что изучаю меню. Заведение было оформлено в скромных традициях класса люкс. Дорого одетые женщины изящно клевали свои салатики.

– Это норка? – спросила Лидия, наблюдая, как официант несет пальто посетительницы в гардероб.

Я чувствовала себя неуютно в этой обстановке деликатной привилегированности, но Лидия отнюдь не выглядела смущенной.

– Это такое место, где мать с дочерью встречаются, чтобы обсудить организацию свадьбы в «Хамптонс», тебе не кажется? – заметила она.

Я не могла поверить, что, едва сняв буддистский наряд, она так легко впишется в эту напыщенную атмосферу.

Официант ободряюще не замечал мой подчеркнутый акцент.

– Давай возьмем по бокалу вина, – предложила Лидия.

– Ты имеешь в виду алкоголь?

– Ты, наверное, этого не знала, но в студенческие годы я частенько напивалась за обедом, – сказала она.

Официант улыбнулся и предложил легкое шардоне с цитрусовыми нотками.

– Это было в том шахматном клубе, куда ты ходила?

– Мы так это называли, – сказала она, поправляя волосы. Высветленные на днях пряди делали ее похожей на кинозвезду. А это что на ней, блеск для губ?