Бомбейские чудовища - [38]

— Ваш отец? — поднял брови господин Либид. — Нет, не заходил. Да вы не беспокойтесь: если он и приехал, то показывает себя достойным отцом своего сына — развлекается на всю катушку, кутит с куртизанками. Ну, в крайнем случае, с медичками…

Самсон побледнел и схватился за ручку двери.

— Если вы что-то знаете, говорите прямо, Эдмунд Федорович!

— Я ничего не знаю, друг мой, — тихонько засмеялся господин Либид, — ну разве что так, самую малость….

— Тогда о каких медичках вы говорите? Не о Жозефине?

— Жозефине? Ах да, может быть…

— Я так и знал! — воскликнул яростно Самсон. — Вы в сговоре с моим отцом! Вы от самой Москвы за мной следили — и здесь, и здесь, в столице! Окружили меня своими сатрапами и церберами. Вы знаете, где мой отец!

Господин Либид посерьезнел и вздохнул.

— Знаю.

— И все, что вы мне здесь плели, продиктовано одной задачей: сделать так, чтобы я не увиделся с моим отцом.

На лице присяжного поверенного мелькнула нехорошая гримаса.

— Да. Именно так. Я не хочу, чтобы вы встретились с вашим отцом. Это слишком опасно.

— Вы сообщник его разврата!

— Очень точное определение. Прямо в десятку.

Глава 12

Исповедь бабушки доктора Ватсона оказалась столь содержательной, а общество бабушки столь приятным, что Лев Милеевич Лапочкин позволил себе задержаться в номере «Бомбея» несколько дольше, чем требовали английские приличия. Он, конечно, поглядывал на брегет, но все же перебрал с четверть часа. Закусив черносмородиновую водочку студнем с хреном и селедочкой с лучком, он составил план дальнейших действий, для исполнения которого нужно было набраться сил. Поэтому он не отказал себе и в чашке хорошего английского чая. Расчувствовавшаяся Дарья Эдуардовна пообещала ему на прощанье, что как только соседний номер приведут в порядок и отдадут в ее распоряжении, она непременно покажет новому знакомцу механизм действия потайных ходов. Щепетильность дамы, не желающей проникать в не оплаченную ею комнату, приятно поразила Льва Милеевича.

Он покинул миссис Смит уже в третьем часу ночи. Спускаясь по лестнице, в холле первого этажа увидел дожидавшегося его хозяина гостиницы, молодого крепкого парня-швейцара и юркого человечка с бегающими глазами. Впрочем, и руки последнего ни минуты не оставались в покое: то лезли в карманы, то теребили полу дрянного пальтеца или шарф, то потирали одутловатый нос с красными прожилками, то смахивали невидимые крошки с уголков дряблого плоского рта…

— Господин следователь, ваше приказание выполнено, — хозяин гостиницы Чудин выступил вперед и протянул Лапочкину бумажный пакет, перевязанный бечевкой. — Готов служить чем могу.

Дознаватель сдержанно кивнул и бросил хмурый взгляд на швейцара и пьяницу.

— Простите великодушно, — согнулся в поклоне швейцар, — не откажите в любезности. Вопросец имеется.

— Смотря какой, — Лапочкин насторожился.

— Заступил я сегодня на дежурство. Никаких происшествий не было. Но постояльцы почему-то весь день спрашивают у меня, о каких таких медведях прислуга шепчется?

— Глупости говоришь, Сеня, — оборвал парня Чудин. — Нечего уши развешивать.

— Так я и хотел спросить, как это понимать? То ли медведь кого убил, то ли самого медведя убили? Тревожно как-то, не по себе.

— Вот что, Сеня, — Лапочкин покачал головой, — парень, я вижу, ты молодой, серьезный, умный. И ум у тебя пытливый…

— Да Сенька в тысячу раз лучше злобного Кузьмы, — встрял пьяница, — я про Кузьму, сменщика его, говорю. А меня зовут Чакрыгин, Евграф Иваныч. Ветеран «Бомбея».

Лапочкин скользнул глазами по пьянице и продолжил:

— При твоем, Сеня, уме и пытливости ты бы мог запросто и догадаться, о чем шла речь. В девятый номер вселился постоялец. Заболел инфлюэнцей. Отвезли его в больницу. Несли четверо — такой упитанный, как медведь. Вот и все.

Чакрыгин противно захихикал и принялся потирать ладони.

— А вы, милостивый государь, почему не отправляетесь к себе? — насупился дознаватель.

— Да вот прикидываю, не перепадет ли мне из этой истории какой куш?

— Где вы служите, господин Чакрыгин?

— Службу еще только приискиваю. Требуется время, поскольку протекции нет, — пьяница явно лгал, но лгал с удовольствием.

— А из каких средств вы платите за постой?

— Из случайных средств, — осклабился красноносый господин, — но вполне достойных в глазах общества. Иногда средства просто нахожу на дороге.

— Врет он все, господин следователь, — вступил Чудин, — в картишки дуется, мошенничает по-мелкому.

— Все в рамках закона, ни на вершок от уголовного уложения не отступаю, — принялся извиваться ветеран «Бомбея». — И не всегда вру.

— Так значит, вы иногда что-то находите прямо на дороге? — спросил после многозначительной паузы Лапочкин. — И сколько?

— Ну, это смотря как дельце обтяпать, — Чакрыгин захихикал, — от служителей закона скрывать мне нечего. Поэтому говорю как на исповеди приятному собеседнику. Тем более и спать мне еще не хочется. Могу продать это что-то. А могу и в полицию обратиться. В полицию, конечно, опаснее, но зато и сорвать в случае удачи можно больше.

— Поразительный цинизм, — пробурчал Чудин. — Если б не коммерция, таких постояльцев и на порог бы не пускал…