Большой футбол - [13]
Каждое утро из года в год мимо наших окон по протяжному гудку Брестских мастерских вереницей тянулись на изнурительный двенадцатичасовой труд в черных, рваных, лоснящихся от масла спецовках монтеры, слесари, кузнецы...
По этому гудку вставали и мы. Сегодня гудка не было. Октябрьский пасмурный денек, полно людей на улицах, мертвые трамваи...
В Училище иностранных торговых корреспондентов, помещавшееся на Большой Никитской улице, Александр, Клавдия и я потащились пешком.
Но на пороге училища стоял всегда любезный и жизнерадостный директор Евгений Августович Полевой-Мансфельд. Впоследствии, когда училище закрылось, он ушел на эстраду и стал известным конферансье.
— Увы, мои дорогие будущие иностранные торговые корреспонденты! — приветствовал он нас в парадном. — Сегодня занятий в школе не будет.
— Евгений Августович, а когда же являться в школу? — вопрошали его ученики.
— На этот довольно сложный вопрос вам ответит уже другая власть. — Евгений Августович развел руками и незаметно поправил красный бант на груди. — Моя власть над вами кончилась. Начинается власть рабочих и крестьян.
Мне, одиннадцатилетнему будущему иностранному торговому корреспонденту, было довольно трудно разобраться в том, что происходит. На заборах висели воззвания различных партий, на улицах перестрелка. Вокруг только и было слышно: большевики, меньшевики, эсеры, кадеты, трудовики... И я никак не мог понять, почему слово «большевики» неизменно связывали со словами «власть рабочих и крестьян».
А вот сегодня чаще обычного слышится: «Юнкера! Юнкера!»
Какая-то опасливость, настороженность и неприязнь сопутствуют этому слову, произносимому к тому же вполголоса.
— Юнкера засели в большом доме на Никитском бульваре и стреляют оттуда по рабочим демонстрациям, — сообщил вернувшийся из города Ванюшка.
Нас, детей, из квартиры больше не выпускали. Мать и дядя Митя беспокоились за отца. Он ушел с каким-то рабочим пикетом на Пресню.
— Ну да, без него там нельзя обойтись! Некому порядок навести! — возмущался, поглядывая на часы, дядя Митя.
Поздно ночью вернулся отец. Усталый, возбужденный...
— Большевики выступили с оружием! Керенскому крышка! Вся власть Советам!
За окном, как бы в подтверждение его слов, были слышны выстрелы, доносившиеся откуда-то с Пресни.
А вскоре я уже хорошо знал, какая существует связь между словами «большевики» и «власть рабочих и крестьян».
...Наступили времена, полные радостных перемен и в то же время невзгод и лишений.
Не хватало хлеба. Нам, ребятам, все время хотелось есть. Мать распределяла хлеб между нами по пайкам, но что это были за пайки? Раз, два откусил — и нет. А аппетиты у нас волчьи: мы все свободное время на улице.
— Съест тебя «облава», — говорил про нас дядя Митя отцу. — Вези их в деревню!
Отец так и решил. Забрал мать да троих младших — меня, Петра и Веру — и отвез к тестю в деревню Погост.
Поначалу скучали по Москве. Я было пустился насаждать футбол. Ничего не вышло. Тогда, чтобы хоть чем-нибудь доказать свои спортивные качества, я попытался увлечь деревенских ребят легкой атлетикой.
— Вот от мостка до мостка у нас будет дистанция. А вот здесь финиш, — бахвалился я перед ребятами спортивной терминологией.
— Все ли готовы? Внимание! Марш!
Я бегу, как мне кажется, «стильно», но ничего это не стоит.
— Митрофан! — вдруг кричит Мишка Капитонов и, как заяц, дает стрекача. За ним остальные быстроногие ребята, а я со своим «стилем» остаюсь самым последним и попадаю в руки сторожа Митрофана.
В дальнейшем бегство от Митрофана, сторожившего гороховые поля, в лучшем виде способствовало приобретению мной скорости. А футбол и легкая атлетика в Погосте так и не привились.
В 1920 году умер отец. Восемнадцатилетний Николай решил забрать меня из деревни в Москву.
Летом 1920 года я с оказией вернулся из Погоста на Пресненский вал.
Подходя к дому, я увидел толпу ребят, гоняющих мяч. Футбол! Полтора года я не трогал мяч. Сердце застучало от волнения.
Вихрастый, взволнованный, но степенный по-деревенски, вошел я в столовую.
За столом пьют чай Николай, Александр, Клавдия. Городские. Одеты совсем не похоже на меня.
Я в отцовском френче. На ногах охотничьи отцовские сапоги с обрезанными голенищами. Так как они велики, то, чтобы не садились голенища, на икрах накручены из портянок «искусственные мускулы», как говорил, иронизируя по этому поводу, Петр.
— Доброго здоровьица, — окая по-владимирски, говорю я, протягивая руку дощечкой братьям и сестре.
— Доброго здоровьица, — смеются они мне в ответ. Мой деревенский выговор рассмешил их.
Я чувствую себя смущенно.
Но смущение забыто, едва только я услышал такие знакомые и волнующие слова, как «тренировка», «удар», «бутсы».
Узнаю, что Николай уже играет за первую команду РГО на правом краю. Шурка тоже прогрессирует.
— Гнется (то есть играет) хорошо,—поощрительно говорит Николай.
Горючки уже нет. Заборы все разломаны на дрова. Через пустырь ходят, а широковские обитатели разбежались кто куда.
РГО теперь арендует поле на Девичке, у Общества физического воспитания.
Николай говорит, что теперь футбол не то что было. Все стадионы наши! Это значит, что любой может приходить на стадион, записываться в члены общества — и играй себе сколько хочешь.
Имя автора этой книги – Андрея Петровича Старостина (1906—1987) – хорошо известно отечественным футбольным болельщикам, ведь именно он являлся организатором и игроком первых московских команд на заре развития фтбола в нашей стране.«На протяжении многих десятилетий, связывающих меня с футболом, я неисчислимое количество раз пытался ответить на вопрос: в чем же притягательность этого кожаного кудесника – футбольного мяча? Увы, сколько-нибудь убедительного ответа так и не находил. И сейчас не знаю, в чем его магнетизм...».
Начав играть в первых командах Москвы в 1920-е годы, пробыв почти три четверти века в футболе в разном качестве, А.П. Старостин в книге «Флагман футбола» вспоминает весь свой жизненный путь. «Первое поколение сборной России формировалось, когда отечественный футбол находился в младенческом возрасте. Готовность отдать все силы в честной спортивной схватке за победу была душевным базисом, на котором возводилась надстройка технико-тактических умений игроков того времени. Никаких тренеров и в помине не было.
Автор книги, Андрей Петрович Старостин, прошел долгий путь в спорте: начав играть в 20-е годы в «диких» командах, он стал организатором и игроком первых московских команд, был участником или свидетелем многих исторических матчей вплоть до последнего чемпионата мира в Мексике. Ему есть о чем вспомнить, с чем поделиться с читателем. На страницах своей книги он рассказывает о развитии футбола в нашей стране, зарождении московских команд, о примечательных чертах нашего футбола, его победах и поражениях.
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу можно назвать книгой века и в прямом смысле слова: она охватывает почти весь двадцатый век. Эта книга, написанная на документальной основе, впервые открывает для русскоязычных читателей неизвестные им страницы ушедшего двадцатого столетия, развенчивает мифы и легенды, казавшиеся незыблемыми и неоспоримыми еще со школьной скамьи. Эта книга свела под одной обложкой Запад и Восток, евреев и антисемитов, палачей и жертв, идеалистов, провокаторов и авантюристов. Эту книгу не читаешь, а проглатываешь, не замечая времени и все глубже погружаясь в невероятную жизнь ее героев. И наконец, эта книга показывает, насколько справедлив афоризм «Ищите женщину!».
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.