Большой футбол - [12]

Шрифт
Интервал

Только вратарь Владислав Жмельков остается на пути Алова. Сильный удар в ворота. Жмельков молниеносно бросается навстречу Алову и в семи метрах от ворот падает ему в ноги.

Еще раз ахнул стадион, еще раз, когда мяч попал в грудь упавшему Жмелькову. Но мяч от груди Жмелькова катится вдоль пустых ворот, и на него неудержимо бежит крайний нападающий ленинградцев.

Неотвратимый гол. Форварду никто не мешает, и ворота открыты. Он бьет, но... задевает шипами бутсов за квадратик дерна. За тот же проклятый квадратик дерна! И мяч от неверного удара режется мимо боковой штанги, под разочарованный стон ленинградцев.

Как вскинулись наши ребята! Как будто новой энергии в них добавилось.

Вон Владимир Степанов, крепкий, коренастый, неутомимый штурмовик уже орудует на подступах к штрафной площадке ленинградцев. С мячом он расстается неохотно, любит сыграть индивидуально, но окруженный тремя противниками, вынужден отдать мяч Глазкову. Тонкий пас Глазкова — и следует сильнейший удар по голу. Это бьет стремительно вторгшийся уже в штрафную площадь Степанов.

«Удар! Еще удар!» — закричал бы сейчас радиокомментатор Синявский. Отскочивший от вратаря мяч сначала добивает Виктор Семенов, но когда Лихвинцев в отчаянном броске парирует удар, то отскочивший метров на шестнадцать от ворот мяч в третий раз посылает в ворота левый край «Спартака» Николай Гуляев.

Мяч неумолимо летит в верхний угол ворот, в «девятку». И когда казалось, что победа достигнута, вдруг вытягиваются вверх руки и отбрасывают мяч за линию ворот.

Это были руки защитника ленинградцев Виктора Федорова, пошедшего в безвыходном положении на крайнюю меру. Это нарушение, влекущее за собой высшую меру игрового наказания, — одиннадцатиметровый удар. Пенальти.

Судья Щелчков проверяет шагами отметку для удара. А время игры истекло. Истекло! Девяносто минут окончились.

По правилам оставалось только произвести этот удар. Таким образом, игра, только что чуть не кончившаяся из-за моей ошибки обидным поражением, теперь сводится только к одному удару.

На стадионе не было человека, который не ощущал бы эту редкую по напряжению и драматизму футбольную минуту.

Я иду от своих ворот медленно, не торопясь. Мне, как капитану, надо сейчас решить, кому бить пенальти.

Степанов? Но он устал после бурной, только что закончившейся атаки. Семенов? У него сильнейший удар, но нет гарантии за точность, тем более что мяч, отбитый вратарем, в данном случае, когда время истекло, не добивается. Значит, надо бить предельно точно. Сам? Нет, после только что случившегося промаха мне не одолеть такого испытания. Подумать только: чуть не проиграл игру, а теперь упустить победу!

На мгновение мелькает мысль — малодушие? Нет, здравый смысл. Я бью только штрафные удары, а пенальти не бил уже несколько лет.

Да, но надо принимать решение. Глазков? Не сломился ли у него характер в психологической борьбе с болельщиками?

Ребята на мяч не глядят. Значит, желающих бить нет. И вот все процедуры исполнены, мяч установлен на отметке, игроки вышли за пределы штрафного поля, зрители на трибунах приготовились к последнему испытанию этого тяжелейшего матча. На стадионе мертвая тишина. Мне уже надо кому-то сказать: «Бьешь ты!» Кому? В этот момент, строго смотря мне в глаза, совершенно спокойно Жорж Глазков говорит:

— Андрей Петрович, я забью.

— Бей! А не забьешь — неважно! (После мы много смеялись над этим «неважно».)

У Глазкова еще хватило выдержки попросить у судьи разрешения поправить мяч. И только установив мяч по обыкновению на шнуровку, он неторопливо отошел на нужную для разбега дистанцию.

На стадионе в этот момент лети муха — было бы слышно. И вот он состоялся, этот замечательный глазковский одиннадцатиметровый удар!

Мяч направлен в намеченный угол, входит в ворота ровно настолько от штанги, чтобы не попасть в нее, но и быть на максимальном расстоянии от вратаря. Полуфинал наш.

Кубок в финальном матче против «Электрика» мы выиграли. Кризис Глазкова миновал. Болельщики в дальнейшем шумным одобрением встречали удачные его финты и резаные удары, и он много лет был одним из популярных игроков Советского Союза. Вот они, сила сопротивления, умение владеть собой, выдержка!

V. МОСКВА МОЯ...

Февраль. — «Керенскому крышка!» — Отъедаться в деревню! — Возвращение. — Голубой пиджак и кремовые штаны.— Увлечение театром. — Артисты и спортсмены. — Московский клуб спорта. — Медведь помог. — Иван Артемьев. — Победа над болью. — Легендарный Канунников. — Клуб у Западной трибуны. — Опасный спутник.

Отец восторженно воспринял Февральскую революцию. На лацкане пиджака у него красный бант. Дядя Митя «монархист».

— Ваше императорское величество! Да что же это такое делается? Распорядитесь! — обращался он в спальне к портрету Николая II.

Но мы знаем, что это дядя Митя наигрывает.

В начале войны он рядился в юдофоба, в процессе Бейлиса был на стороне Шмакова. Но когда начались еврейские погромы, не задумываясь, спрятал в своей спальне братьев Михаила и Роберта Лифшиц и проклинал погромщиков.

А пока воззвания дяди Мити к портрету его императорского величества с просьбой вмешаться и распорядиться оставались без ответа. Вернее, ответ был, но шел он отнюдь не от императорского величества. Ненавидимое народом Временное правительство рухнуло.


Еще от автора Андрей Петрович Старостин
Встречи на футбольной орбите

Имя автора этой книги – Андрея Петровича Старостина (1906—1987) – хорошо известно отечественным футбольным болельщикам, ведь именно он являлся организатором и игроком первых московских команд на заре развития фтбола в нашей стране.«На протяжении многих десятилетий, связывающих меня с футболом, я неисчислимое количество раз пытался ответить на вопрос: в чем же притягательность этого кожаного кудесника – футбольного мяча? Увы, сколько-нибудь убедительного ответа так и не находил. И сейчас не знаю, в чем его магнетизм...».


Флагман футбола

Начав играть в первых командах Москвы в 1920-е годы, пробыв почти три четверти века в футболе в разном качестве, А.П. Старостин в книге «Флагман футбола» вспоминает весь свой жизненный путь. «Первое поколение сборной России формировалось, когда отечественный футбол находился в младенческом возрасте. Готовность отдать все силы в честной спортивной схватке за победу была душевным базисом, на котором возводилась надстройка технико-тактических умений игроков того времени. Никаких тренеров и в помине не было.


Повесть о футболе

Автор книги, Андрей Петрович Старостин, прошел долгий путь в спорте: начав играть в 20-е годы в «диких» командах, он стал организатором и игроком первых московских команд, был участником или свидетелем многих исторических матчей вплоть до последнего чемпионата мира в Мексике. Ему есть о чем вспомнить, с чем поделиться с читателем. На страницах своей книги он рассказывает о развитии футбола в нашей стране, зарождении московских команд, о примечательных чертах нашего футбола, его победах и поражениях.


Рекомендуем почитать
Заяшников Сергей Иванович. Биография

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Беседы с Ли Куан Ю. Гражданин Сингапур, или Как создают нации

Перед вами – яркий и необычный политический портрет одного из крупнейших в мире государственных деятелей, созданный Томом Плейтом после двух дней напряженных конфиденциальных бесед, которые прошли в Сингапуре в июле 2009 г. В своей книге автор пытается ответить на вопрос: кто же такой на самом деле Ли Куан Ю, знаменитый азиатский политический мыслитель, строитель новой нации, воплотивший в жизнь главные принципы азиатского менталитета? Для широкого круга читателей.


Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом

Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».


Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).