Большой дом. Пожар - [92]
Выйдя за ворота, Зхур вдруг задрожала от страха; во рту она почувствовала вкус земли и с отвращением плюнула. Она испытывала смятение, но внешне была спокойна — вся охвачена каким-то болезненным безразличием и в то же время крайне напряжена. По узкой тропинке она дошла до того места, где вода источника накапливалась в углублении, точно в земляной мисочке, и затем текла дальше, теряясь среди полей. Там Зхур стала на колени. Источник бил из маленькой черной впадины и походил на продырявленный висок. Он напоминал ей также птичку с тонкой шеей, отчаянно трепещущую, задыхающуюся, словно чьи-то руки сжимают ей горло. «Когда птички занимаются любовью высоко в небе, они падают точно оглушенные молнией, — думала Зхур. — Так и эта птичка упала. Я вижу ее горло, я слышу, как трепещет в ней каждая жилка; эта тонкая струйка — как брызнувшая кровь».
Девушке иногда казалось, что она погружается с закрытыми глазами в неведомые глубины. Вокруг нее в сердце гор и долин что-то глухо рокотало. Это был не ветер: что-то шумело внутри земли, билось в долинах, а затем поднималось к вершинам гор. Вся земля дрожала, вздрагивали голые поля и до самого горизонта звенел этот поток плененных сил, которые в один прекрасный день наводнят всю страну.
Горы, плато, ущелья вырисовывались с резкой отчетливостью. Воздух был резкий, временами он обжигал. Пашни еще боролись с холодом, на оливах листва сохранилась, но все другие деревья стояли черными — их голые ветви походили на корни.
Вдруг в воздухе прозвучало ее имя: «Зхур! Зхур!» Как только один из этих протяжных возгласов замирал, рождался новый; они неслись со всех сторон. Девушка стояла неподвижно: она дрожала. Эти крики, усиленные эхом, медленно проникали в нее. Голос раздался снова. Еще и еще — сплошной, непрерывный зов. Поля поднимались вверх, отделенные от неба бурой полосой земли. Мама взбежала на гребень холма, с которого можно было видеть всю долину.
— Зхур! Зхур! — кричала она издали.
— Бегу.
— Не торопись, но не оставайся там одна, иди сюда.
Январское солнце глодало землю, она медленно и покорно умирала, долгие дни казались пустыми от бесконечного ожидания — ожидания дождя, который оживит все вокруг. На пастбищах можно было видеть валявшихся с вытянутыми шеями овец. Зимняя засуха — страшное проклятье!
Затем сорвались с цепи ветры; в своем безумии они набросились на горы, и последние листья дождем посыпались с деревьев; жолуди с треском падали на землю, и весь Бни-Бублен хрустел, как хворост под ногами. Январские ветры окончательно выпили последнюю влагу, еще остававшуюся в ложбинах; земля стала легкой и пористой. Ночью люди засыпали с ощущением, что за день еще что-то умерло, а поутру просыпались с надеждой на дождь; но стоило бросить взгляд в окно, и тотчас же становилось ясно, что природа попрежнему цепенеет под белым солнцем; иногда казалось, что смутно слышишь легкий шум дождевых капель, плеск воды по камням на дворе. Но нет, это трещала земля, это ветер проносился по оврагам.
Дни грустной засушливой зимы невыносимо медленно кружили над желто-красной землей. В задумчивом ожидании качались мертвые ветки, дрожали скелеты деревьев.
В то утро ветер гнал тучи над пустынными пашнями.
В полдень небо вдруг очистилось, при внезапно засиявшем солнце оно казалось чисто вымытым; сухие поля ощетинились сожженными стеблями травы. Когда природа было нахмурилась, это вызвало волнение в Бни-Бублене. Но днем снова стал сочиться снежно-белый, мягкий, как пух, свет. Отдаленные голоса врывались в этот прозрачный мир.
Опять наступила тишина. После пожара дома словно вымерли; люди заперлись в них. Царило молчание, одно лишь молчание. Оно пронизывало жизнь людей, вползало в самые их мысли, заглушало движения. Беспредельная пустыня! Ничего. Никого. Молчание и одиночество!
По дорогам ходили чужие люди, иногда раздавался свисток паровоза, где-то близко шла жизнь.
Это немое молчание длилось уже несколько дней, оно становилось чем-то старым и привычным. Когда же люди выйдут из этой полосы молчания? Когда откажутся от него?
Власти все еще предполагали — они оставались верны себе, — что во мраке зреют какие-то замысли, ведутся приготовления. Опять начались аресты, снова в деревню явились жандармы; они целыми группами уводили мужчин в город. На этот раз — ненадолго.
Власти допрашивали арестованных в «секретной комнате». Феллахи долго носили на себе следы этих допросов. Их жены и дети прожили эти дни в тоске и тревоге — ни живые, ни мертвые. Многие с этих пор потеряли вкус к жизни.
Но все было напрасно. Чего добивались власти? Феллахи никак не могли взять этого в толк. Они ничего не скрывали. Им не в чем было признаваться. Допрос начинался так:
— Ну, а ты почему бросил работу?
— Я не мог прожить с семьей на то, что мне платили…
— А, ты не мог прожить?
Тут обычно следовало применение довольно жестоких приемов дискуссии.
— Тебе, видно, хотелось иметь собственную виллу, автомобиль. А посмотрел ли ты на себя хорошенько?
— Я этого не говорил…
— Это еще не все. Ты и твои товарищи — вы составили заговор против Франции. Ты к какой партии принадлежишь? Коммунист или член Алжирской народной партии? Говори, а не то…
Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.
В настоящее издание включены стихотворения поэтов Африки.Вступительная статья Роберта РождественскогоСоставление и примечания: М. Ваксмахер, Э. Ганкин, И. Ермаков, А. Ибрагимов, М. Курганцев, Е. Ряузова, Вл. Чесноков.Статья к иллюстрациям: В. Мириманов.Стихи в переводе: М. Ваксмахер, М. Кудинов, А. Ревич, М. Курганцев, Ю. Левитанский, И. Тынянова, П. Грушко, Б. Слуцкий, Л. Некрасова, Е. Долматовский, В. Рогов, А. Сергеев, В. Минушин, Е. Гальперина, А. Големба, Л. Тоом, А. Ибрагимов, А. Симонов, В. Тихомиров, В. Львов, Н. Горская, А. Кашеида, Н. Стефанович, С. Северцев, Н. Павлович, О. Дмитриев, П. Антокольский, В. Маркова, М. Самаев, Новелла Матвеева, Э. Ананиашвили, В. Микушевич, А. Эппель, С. Шервинский, Д. Самойлов, В. Берестов, С. Болотин, Т. Сикорская, В. Васильев, А. Сендык, Ю. Стефанов, Л. Халиф, В. Луговской, A. Эфрон, О. Туганова, М. Зенкевич, В. Потапова.
Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.
Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.
Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.
Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.
Макс фон дер Грюн — известный западногерманский писатель. В центре его романа — потерявший работу каменщик Лотар Штайнгрубер, его семья и друзья. Они борются против мошенников-предпринимателей, против обюрократившихся деятелей социал-демократической партии, разоблачают явных и тайных неонацистов. Герои испытывают острое чувство несовместимости истинно человеческих устремлений с нормами «общества потребления».
Проза Азада Авликулова привлекает прежде всего страстной приверженностью к проблематике сегодняшнего дня. Журналист районной газеты, часто выступавший с критическими материалами, назначается директором совхоза. О том, какую перестройку он ведет в хозяйстве, о борьбе с приписками и очковтирательством, о тех, кто стал помогать ему, видя в деятельности нового директора пути подъема экономики и культуры совхоза — роман «Год змеи».Не менее актуальны роман «Ночь перед закатом» и две повести, вошедшие в книгу.
Ростислав Борисович Евдокимов (1950—2011) литератор, историк, политический и общественный деятель, член ПЕН-клуба, политзаключённый (1982—1987). В книге представлены его проза, мемуары, в которых рассказывается о последних политических лагерях СССР, статьи на различные темы. Кроме того, в книге помещены работы Евдокимова по истории, которые написаны для широкого круга читателей, в т.ч. для юношества.
Молодого израильского историка Мемориальный комплекс Яд Вашем командирует в Польшу – сопровождать в качестве гида делегации чиновников, группы школьников, студентов, солдат в бывших лагерях смерти Аушвиц, Треблинка, Собибор, Майданек… Он тщательно готовил себя к этой работе. Знал, что главное для человека на его месте – не позволить ужасам прошлого вторгнуться в твою жизнь. Был уверен, что справится. Но переоценил свои силы… В этой книге Ишай Сарид бросает читателю вызов, предлагая задуматься над тем, чем мы обычно предпочитаем себя не тревожить.
Я и сам до конца не знаю, о чем эта книга. Но мне очень хочется верить, что она не про алкоголь. Тем более хочется верить, что она совсем не про общепит. Мне кажется, что эта книга про тех и для тех, кто всеми силами пытается найти свое место. Для тех, кому сейчас грустно или очень грустно было когда-то. Мне кажется, что эта книга про многих из нас.Содержит нецензурную брань.
