Большое небо - [38]

– Из холодильника в микроволновку, – пренебрежительно прокомментировала Джулия, хотя это довольно точно описывало ее собственную кухню.

– О’кей, – пожал плечами Натан, не заинтересовавшись ни бытием, ни исходом единорожьего рюкзака.

У него самого рюкзак был огромный, с громадной галкой «Найки». Даже чехол на телефоне с логотипами. Мальчики-подростки жили, как рекламные щиты-сэндвичи, с ног до головы покрывали себя бесплатной рекламой корпоративных зол. Куда ушла индивидуальность? – вопрошал Джексон.

(– Ой, завязывай уже со своим Отпеванием Обреченной Юности[53], – посоветовала Джулия.)

– Давай доедай, – сказал Джексон. – Пора ехать.

– Минуту.

– Пора.

– Минуту! Надо еще вот чего.

Он инстил свои хлопья. Нет, вообще-то, фотографировал он себя, а хлопья просто попали в кадр. Мальчики-подростки не фотографируют свою еду, это не круто, так делают все решительно некрутые Гэри и Кёрсти этого мира – щелкают каждое проплывающее перед носом блюдо. Ягненок по-кандагарски в «Бенгальском кафе» на Меррион-уэй. Пад-тай с курицей в «Чаопхрайя». Кёрсти и ее любимый коктейль – лаймовый дайкири – в «Харви Николз». Из дайкири фотограф лучше, чем из Кёрсти. Несколько лет назад Джексон ездил отдохнуть в Южную Африку (долгая история), и женщина, которая ездила с ним (история еще дольше), называла свой излюбленный дайкири так, что ни один бармен не понимал, – с ее густым акцентом выходило «дакере». Женщина эта была закоренелой жительницей региона не с той стороны Пеннин, и над поездкой с первого дня тяготело проклятие. Немалую свою жажду эта женщина утолила, в итоге научившись коммуницировать, произнося «дайкири» правильно, – спасибо Джексону, включившему неполиткорректность. («Что такое вечер одинокой лесбиянки? Дайк. Кир». Женский суд ему еще долго это припоминал.)

Сам Джексон в рот бы не взял столь легкомысленное пойло. Односолодовый без льда, пинта «Блэк шип», временами «Рикар» или «Перно».

Кёрсти всю свою еду и все напитки вываливала в закрытый инстаграм-аккаунт в ложной уверенности, что Пенни Рулькин никогда не увидит. «Булочки с корицей, „У Бетти“, сад Харлоу-Карр – мням!» («Булочки-убийцы», называла их Джулия.)

– Не бывает ничего личного, – сказал Джексонов помощник Сэм Тиллинг: юный детектив не только брал на себя занудство наружки, но вдобавок был юным волшебником – не а-ля Гарри Поттер (хотя, сколь это ни прискорбно для его романтической жизни, на Поттера он немного смахивал), а просто в компьютерах шарил так, как Джексону и не снилось.

– Он же себя в могилу сведет, – сказала Пенни Рулькин, листая фотографии, когда Джексон в прошлый раз заехал в «Кладезь».

В кадр попала рука Гэри с обручальным кольцом – она тянулась к кремовому пирожному. У Гэри сахарный диабет. Второго типа, предположил Джексон, – так человечество и окончит свои дни, в сахарном цунами и висцеральном жире, – но нет, сказала верная супруга, первый тип.

– Весь джентльменский набор, каждый день инъекции инсулина. – (О которых приходилось ему напоминать.) – Он из тех, кого нужно усыновить, – пояснила Пенни.

Интересно, а Кёрсти знает? Потчевала бы его булочками с корицей, если б знала? Усыновила бы его? Что-то не верится.

– Пошли, – сказал Джексон Натану.

– Минуту.

– Потому что селфиться – это типа важно, – съязвил Джексон.

– Ага. Важно.

(– Ты не можешь навязать ему свои ценности, – сказала Джулия.

Я могу, елки зеленые, попытаться, подумал Джексон. Это моя работа – из мальчика сделать мужчину.)

Надо, пожалуй, сказать спасибо, что Джексон не должен каждое утро со скандалом выпирать сына в школу. И что Натан не залазит в чужие машины, которые потом увозят его в ночь. Джексон установил сыну на телефон GPS-трекер, но, если б мог, вставил бы ему чип в загривок. Даже изучил вопрос, но выяснилось, что задачка мудреная: нужно приемник вживлять и плюс еще громоздкий батарейный блок. Натан, вероятно, не обрадуется.

Джексон отконвоировал личный состав до машины – Натана на пассажирское сиденье, Дидону на заднее. Хорошо бы собаку можно было пристегнуть. Дидона сидела очень прямо, точно зоркий второй пилот, что выглядывает опасность, но если резко дать по тормозам, ее катапультирует в ветровое стекло, как булыгу. Пустой единорожий рюкзак Джексон кинул в багажник.

Заводя двигатель, спросил Натана:

– Музыку включим? – но тот возопил быстрее, чем успеешь произнести «плейлист»:

– Пап, ну пожалуйста, ты такое унылое говно вечно слушаешь.

Сошлись на «Радио-2» – немалый компромисс со стороны Натана.

В «Краун-Спа», в вестибюле поджидая Джулию, Джексон нагуглил местонахождение ближайшего отдела полиции.

– Двое моих любимых людей! – вскричала Джулия, появившись.

Было очень приятно, пока до Джексона не дошло, что это она про Натана и Дидону.

– Собаки – не люди, – сказал Джексон.

– Еще какие люди, – ответила она. – Хорошие планы на свободный день?

– Охота на единорогов.

– Замечательно, – сказала Джулия, и так он понял, что она не слушает.

В последнее время Джексон отмечал, что его не слушает все больше народу.

– Но вы же можете мне сказать, не пропадали ли девочки за последние сутки? – упрямо допрашивал он дежурного.

– Нет, сэр, я не могу вам сказать, – отвечал тот.