Больше, чем враги - [37]

– Выследил Двина, – ответил Марк. – Он вел себя разумно, не придерживался четкого графика посещений, не говорил о том, что поддерживает связь с тобой. Но все же я решил, что если ты кому и доверяешь, то только ему. Хотя вот Двину как раз и было бы выгодно твое исчезновение.

– Забавно, – усмехнулась я. – Он то же самое говорил о тебе.

– Вот как? – удивился Марк. – И что же я, по его мнению, выигрываю?

– Но ты ведь не можешь отрицать, что я тебе, скажем так, несколько мешала? Участок на побережье, который я умудрилась увести у тебя из-под носа, кандидатура министра, забракованная благодаря моим усилиям… И подобных случаев было много.

– Много, – легко согласился Марк. – Но, пожалуй, не больше, чем тех, когда мне удавалось переиграть тебя. И Двин всерьез полагает, будто я из-за нашего соперничества стал бы подсылать к тебе убийцу?

– Я говорила ему, что ты не стал бы расправляться со мной. Разорил бы, если бы представилась такая возможность – это да. Но не убивал бы. Я даже прошение об освобождении на твое имя написала, только в ход не успела пустить – там, в обители. А Двин твердил, что я совсем тебя не знаю. Он… словом, много неприятного он о тебе говорил.

– И ты ему поверила?

– А ты как думаешь? – вопросом на вопрос ответила я.

– Думаю, нет, – Марк усмехнулся. – Иначе совершенно не так вела бы себя даже на первом свидании, не говоря уж о последующих. А теперь о Двине. Смотри, ты уже довольно долгое время находилась в лагере. Более того, твоя жизнь там подвергалась опасности. А что делал Двин? Возил тебе передачи?

– Все оказалось сложнее, чем мы предполагали, – твердо сказала я. – И Двин предлагал вытащить меня на свободу.

Марк скривился.

– Предлагал, но не делал. Хотя мог бы передать мне прошение. Достойное поведение, внушающее уважение, ничего не скажешь.

– Марк, – попросила я. – Давай сейчас не будем о Двине, хорошо? Я прислушаюсь к тебе и не буду ничего ему сообщать о себе, но не заставляй меня сомневаться в единственном друге.

– Ладно, – согласился со вздохом Марк. – Пока не буду. Но к этому разговору мы еще вернемся.

Он позвал все ту же молчаливую горничную, и она убрала со стола посуду. Разговор о Двине оставил после себя тягостное впечатление, да и воспоминания об Агате тоже не способствовали хорошему настроению. Должно быть, Марк уловил мое состояние – он вообще на редкость хорошо меня понимал – и решил помочь мне забыть дурные мысли. Ничем иным объяснить его поведение я бы не смогла. Он подошел ко мне, поднял из кресла, в которое я забралась с ногами и поцеловал. Распахнул полы моего халата и принялся гладить грудь и живот.

– Пойдем в спальню, – предложила я.

Но он покачал головой.

– Нет, Тиа. Мне давно уже не дает покоя один вопрос.

– Какой же?

– Помнишь, ты спросила, похожа ли на женщину, способную отдаться мужчине прямо на столе? Так вот, я собираюсь проверить это опытным путем.

И не успела я возмутиться, как он подхватил меня на руки и усадил на стол. Халат соскользнул, оставляя меня обнаженной. Марк прижался губами к моей груди, лаская ее языком, в то время как его ладонь скользнула мне между ног. И вскоре мне было уже безразлично – стол, кровать или пол. Я хотела мужчину, что так упоенно меня ласкал.

В халате обедала только я, как недужная, а вот на Марке было, на мой взгляд, слишком много одежды. Абсолютно ненужной и лишней сейчас одежды. Заставив его чуть отстраниться, я принялась расстегивать рубашку, отмечая поцелуем каждый обнажившийся участок кожи. Когда я дошла до живота, Марк заметно напрягся. Я слегка пощекотала языком ямку пупка, а затем скользнула губами вниз, к краю брюк.

– Я сам, – хрипло выдохнул он и мгновенно избавился от остальной одежды.

На этом прелюдия оказалась законченной, поскольку мы оба были уже достаточно разгорячены. Он вошел в меня одним сильным толчком, а я скрестила ноги у него за спиной, схватилась за его плечи, закрыла глаза и запрокинула голову. Марк крепко держал меня за талию и сначала осыпал поцелуями мою шею, но вскоре толчки убыстрились, поцелуи прекратились и только пальцы его сжимались в такт, впиваясь в кожу. А когда мы хрипло вскрикнули в унисон, я прильнула к нему, не выпуская из объятий, и уронила голову ему на плечо.

– Ну вот, – сказал Марк довольно, ласково поглаживая меня по спине. – Я все выяснил.

Следующим утром я вновь проснулась в одиночестве, но Марк появился еще до завтрака. Выйдя из ванной, я обнаружила его сидящим на кровати.

– Только не говори, что ты опять навещал Андерса, – фыркнула я. – С целью поправить его здоровье.

– Не угадала. У меня была встреча с другим твоим старым знакомым – Доком Питерсом. Он передал для тебя зелье и письмо.

И Марк указал на комод, где действительно стоял флакон из темно-синего стекла, а под ним виднелся лист бумаги, исписанный знакомым почерком. Я тут же схватила записку и принялась жадно читать.

– Я так понимаю, завтракать будем позже? – спросил Марк.

Я только кивнула, не в силах оторваться.

"Дорогая моя Дамочка!

Прости уж, что называю тебя местным прозвищем, а не обращаюсь, как подобает к благородной даме. Возраст, знаешь ли, некоторые привычки менять трудновато. Надеюсь, вы с господином Греном утрясли все свои недоразумения и теперь отлично ладите. И он наконец-таки решился рассказать тебе, по какой причине навещал тебя все это время. Поверь мне, старому холостяку, подобные признания для мужчины сродни подвигу. А если слова о чувствах даются кому из твоих знакомых слишком легко – верить им не стоит.