Больше чем слова - [11]
Открыв папку, я достаю рисунок. Это карандашный портрет женщины, которая смотрит куда-то вдаль. Она как будто задумалась, как будто чем-то заворожена. Завитки волос у лица подчеркнуты штриховкой, какой создан сам рисунок. В углу его инициалы «Дж. Д.».
На рисунке – я.
Я поднимаю глаза на Джейми, который, очевидно, пытается оценить мою реакцию на такой личный подарок.
– Пожалуйста, не сердись! – восклицает он с нервным смешком.
Злость – решительно последнее, что я могла бы чувствовать в данный момент.
– Я нарисовал это на лекции сегодня утром. Я просто хотел, чтобы ты кое-что поняла…
– И что же? – спрашиваю я, снова поднимая на него взгляд.
– Люди увидят тебя, если ты им позволишь. – Он застенчиво улыбается.
При этих словах я чувствую, как в уголках глаз у меня собираются крошечные капли соленой влаги. Как такое возможно, как я могу испытывать близость к кому-то, кого знаю всего два дня?
– Я… эм… надеюсь, он тебе понравился, – бормочет Джейми. – Я не слишком долго возился.
– Очень, – прерываю я его. – Портрет мне правда очень нравится.
Улыбка Джейми становится шире. Я вижу, что он искренне рад моей реакции. А мне приятно, что он рад.
– Ну… тогда удачи, Стефани. Продолжай рисовать, у тебя есть потенциал.
– Обязательно. Возможно, даже приеду в будущем году, мне правда понравилось, – сознаюсь я.
– Приятно слышать. Меня тут в будущем году не будет, в этом я просто кое-кого подменял, но тебе определенно стоит продолжать рисовать.
Я улыбаюсь, киваю, стараюсь сдержать слезы. Да что, черт побери, на меня нашло?
– И, честное слово, прости меня за вчерашнее, – вырывается у него. – Даже не знаю, что на меня нашло, это было так неуместно. Мне очень жаль…
– Нет, это мне очень жаль…
Мы оба нервно смеемся над тем, насколько же нам жаль, потом воцаряется неловкая тишина.
– Что ж, счастливо доехать, Джейми. Большое спасибо за портрет, – говорю я, поднимая повыше папку, притворяясь, что последних нескольких минут вообще не было.
– Тебе тоже. Береги себя.
Я закрываю дверь, прислоняюсь к ней и добрых пять минут всматриваюсь в портрет. Я знаю, что буду дорожить им до конца жизни.
– Дорогая! Как все прошло? – спрашивает Мэтт, едва я сажусь в машину, и целует меня в щеку.
– Хорошо. Действительно хорошо.
– Так, по-твоему, ты что-то из этого извлекла?
– Да, было великолепно. Просто прекрасно.
– А я как рад, что ты на полпути к тому, чтобы стать прежней. Нам просто хочется, чтобы прежняя Стеф вернулась. Ах да, давай тебе расскажу…
И он пространно рассказывает, как ходил с ребятами на регби.
По мере того как Мэтт все дальше уезжает от Хитвуд-Холла, я смотрю в боковое зеркальце, как дом все уменьшается и уменьшается. На губах у меня играет улыбка. Уже и не помню, когда в последний раз такое случалось, но в тот уик-энд я улыбалась много и часто. И все благодаря Джейми Добсону. Я знаю, что никогда больше его не увижу, но могу хранить его, спрятав в дальний уголок у меня в голове.
Глава 3
Пятница, 12 октября 2007 года
Как понять, что ты абсолютно счастлива? Настолько, насколько это в принципе возможно? У людей вообще высшая точка счастья существует? И как ощущается «счастье»?
Люди каждый день говорят, мол, они самые счастливые на свете, но я даже не знаю, что это означает.
«Это – лучший день твоей жизни», «мне посчастливилось выйти замуж за лучшего друга» – вот что они вечно твердят, да? Всё в день вашей свадьбы самое лучшее. Воображаю, как эти люди весь день проводят с улыбкой до ушей, просто неспособные поверить, что вступают в брак с таким сокровищем. Так это должно происходить? А после ощущение тянется и тянется? Или оно незаметно превращается в удовлетворенность? Это и означает «остепениться»?
У меня был неплохой день свадьбы. Мне неприятно было очутиться в центре внимания и тот факт, что мамы не было рядом. Зато было слишком много незнакомых людей, и к вечеру разболелась голова. Мне не нравилось мое платье. Эта свадьба и близко не напоминала ту, какую я хотела, и определенно была не самым лучшим днем моей жизни.
Мэтт настоял на летней свадьбе, потому что «все лучшие свадьбы бывают летом, Стефани» и фотографии получатся отличные – невзирая на тот факт, что изо всех времен года я больше всего люблю осень.
Итак, в субботу, 16 июля 2007 года, я стала миссис Стефани Байуотер.
Изредка я смотрела на единственную имевшуюся у меня фотографию Джейми. Довольно глупую, которую сняла в прошлом году, когда он шел ко мне, пока я сидела под деревом. Иногда я извлекала из недр гардероба плед, в который он заворачивался, и зарывалась в него лицом, отчаянно надеясь, что его аромат еще не выветрился, задержался в ткани. Разумеется, с течением месяцев он выветрился, но крохотная толика все же осталась – и от нее на меня всегда накатывала волна возбуждения, таких острых чувств я ни от чего и ни от кого прежде не испытывала.
Принимая решение вернуться в Хитвуд-Холл на ежегодный воркшоп, я посмотрела, кто там будет из учителей, чтобы убедиться, что Джейми нет в списке. Я просто не смогла бы поехать, если он там будет. В реальности той ночью ничего не произошло, но я все еще чувствовала себя виноватой из-за того, что могло бы.
Аманда – обычная девушка из провинции. Но ей повезло устроиться на престижную стажировку. К несчастью, туда же попадает Мартин Грегг, надменный выскочка, с которым Аманда училась в юридической школе. С первого же дня они начинают бороться за место под солнцем. Аманда – хороший специалист, зато Мартин играючи очаровывает людей и вдобавок шантажирует Аманду ее же секретами, которые ему удалось раскопать.А еще Аманда влюблена. Но и здесь проблема. Сид – потрясающий, но вот его бывшая, Кларинда, – гроза любого, кто к нему приблизится.
— Но… Почему? — она помотала головой, — Я как бы поняла… Но не очень. Кеша наклонился вперед и осторожно взял ее ладони в свои. — Потому что там, на сцене, ты была единственной, кто не притворяется. В отличие от актеров, ты показалась мне открытой и естественной. Наивной, конечно, но настоящей. Как ребенок.
Новый роман Владимира Маканина «Две сестры и Кандинский» — роман необычный; яркое свидетельство нашего времени и одновременно роман-притча на тему о том, как «палач обнимется с жертвой». Тема вечная, из самых вечных, и, конечно, острый неотменяемый вопрос о том — как это бывает?.. Как и каким образом они «обнимутся», — как именно?.. Отвечая на него, Маканин создал проникновенный, очень «чеховский» текст. Но с другой стороны, перед нами актуальнейший роман-предостережение. Прошло достаточно времени с момента описываемых автором событий, но что изменилось? Да и так ли все было, как мы привыкли помнить?.. Прямых ответов на такие вопросы, как всегда, нет.
«Если ты покинешь родной дом, умрешь среди чужаков», — предупреждала мать Ирму Витале. Но после смерти матери всё труднее оставаться в родном доме: в нищей деревне бесприданнице невозможно выйти замуж и невозможно содержать себя собственным трудом. Ирма набирается духа и одна отправляется в далекое странствие — перебирается в Америку, чтобы жить в большом городе и шить нарядные платья для изящных дам. Знакомясь с чужой землей и новыми людьми, переживая невзгоды и достигая успеха, Ирма обнаруживает, что может дать миру больше, чем лишь свой талант обращаться с иголкой и ниткой. Вдохновляющая история о силе и решимости молодой итальянки, которая путешествует по миру в 1880-х годах, — дебютный роман писательницы.
Жестокий мир крупных бизнесменов. Серьезные игры взрослых мужчин. Сделки, алкоголь, смерть друга и бизнес-партнера. «Меньше нуля»: узнай, как ведут дела те, кто рулит твоими деньгами, из новой книги Антона Быковского!
В карьере сотрудника крупной московской ИТ-компании Алексея происходит неожиданный поворот, когда он получает предложение присоединиться к группе специалистов, называющих себя членами тайной организации, использующей мощь современных технологий для того, чтобы управлять судьбами мира. Ему предстоит разобраться, что связывает успешного российского бизнесмена с темными культами, возникшими в средневековом Тибете.