Большая восьмерка: цена вхождения - [33]

Льстя самолюбию Шеварднадзе, Шульц позвонил Рейгану и спросил, не может ли тот принять советского министра? Шеварднадзе и Шульц въехали в Белый дом через южные ворота и прошли через Розовый сад в покои президента. «Шеварднадзе был возбужден, он не ожидал встретить президента Рейгана этим утром и он неожиданно сказал, что не имеет при себе личного письма Горбачева. Пришлось за письмом посылать личного помощника».

Встреча Шеварднадзе с Рейганом продолжалась в течение часа. Обычно Рейган славился своей улыбчивостью, но не в этот день. В конце встречи принесли письмо Горбачева, и Шеварднадзе вручил его Рейгану. Горбачев предлагал Рейгану двухдневную встречу — как прелюдию основному саммиту где-нибудь поблизости от Лондона. Шульц был поражен: Горбачев соглашался на одну из натовских столиц⁹⁴. Шульц посоветовал избрать Рейкьявик.

Формализуя взаимную симпатию, Шульц и Шеварднадзе составили своеобразный календарь встречи:

День 1. Советский Союз разрешает выпустить за пределы страны журналиста из американского журнала «Ю.С. ньюс анд уорлд рипорт» Данилова.

День 2. Через 24 часа советского дипломата Захарова, обвиняемого в шпионаже, выпускают из США.

День 3. По отбытии Захарова американские власти объявляют, что диссиденту Юрию Орлову и его жене позволяется покинуть СССР. (Шеварднадзе обещал содействие в выпуске из СССР других «отказников». Шульц передал Шеварднадзе два списка «лиц, стремящихся эмигрировать из Советского Союза»).

День 4. Советская сторона соглашается с сокращением своего персонала при ООН.

Готовность к договоренности и к таким решениям, которые не требовали письменных заверений, импонировали американцам, и Шеварднадзе скрепил все оговоренное простым рукопожатием. Такая доверчивость нравилась американцам. Пройдя подготовительную стадию, 30 сентября обе стороны объявляют о встрече Рейгана и Горбачева в Рейкьявике 10–12 октября 1986 г.

Обвинения в шпионаже

Шульц нашел союзника в лице советника президента Рейгана по культуре Сюзанны Мэсси. Накануне саммита американцы становятся все жестче, будучи уверенными, что именно давление окажет на советскую сторону' нужное воздействие. Американская сторона требовала, чтобы к 1 октября 1986 г. численность сотрудников советской миссии при ООН уменьшилась с 275 до 218 человек. ФБР обвинило в шпионаже против США сотрудника ООН Захарова. В ответ КГБ усилило наблюдение за западными журналистами.

Отношения между двумя странами более всего осложнило «дело Данилова» — американского корреспондента, задержанного в Москве по обвинению в шпионаже в пользу США. Американская сторона категорически настаивала на том, что Данилов никогда не был на службе у государственных ведомств и задержан злонамеренно. Горбачев поддался давлению и 12 сентября 1986 г. отпустил Данилова из тюрьмы КГБ в Лефортове. Разместившийся в американском посольстве Данилов сообщил, что во время следствия в КГБ ему показывали запись разговора сотрудника ЦРУ по телефону, в котором было упомянуто имя Данилова. Шульц в мемуарах: «Я был поражен, услышав о такой глупости. Это было бы глупо везде, но в Москве — особенно; здесь каждый знал, что телефонные разговоры прослушиваются. Это превосходило все прежние неловкости ЦРУ. Упоминать Данилова в такой беседе было равнозначно тому, чтобы сообщать Советам, что Данилов работает на ЦРУ. Некомпетентность ЦРУ посадила Данилова в тюрьму»⁹⁵.

Американцы боялись, что бесконечно обвиняемые в захвате Данилова русские вообще не приедут в Вашингтон. Шеварднадзе предложил упростить дело: обменять Данилова на Захарова и не трогать пока отказников. Американцы отказались.

Президент Рейган, стремительно повышая военный бюджет и укрепляя американскую военную машину, на уровне риторики говорил сладкие вещи: «Ядерную войну нельзя выиграть, и поэтому ее не следует вести». Зачем же столь очевидное ядерное довооружение? Обычно советская дипломатия давала оценку происходящего в мире и не соглашалась на двусмысленные формулировки американской стороны.

На этот раз все было иначе. Делегация советских переговорщиков выслушала новые идеи Горбачева и затем приняла рейгановскую формулировку. Мэтлок: «Это было очень существенное изменение советской политической линии»⁹⁶. Почему? Американский исследователь Раймонд Гартхофф не без основания полагает, что Горбачев «нуждался во встрече на высшем уровне и в решениях относительно ограничения вооружений, чтобы оправдать те перемены, которые он совершил в советской внешней политике и в отношении безопасности страны. Рейган не планировал перемен в политике и не нуждался в саммите. Горбачев же начал нечто вроде азартной игры, в которой ему необходимо было мировое внимание…Ему нужен был контакт с Рейганом лично, личное внимание президента. Горбачев планировал представить целый пакет советских предложений лично. По этой причине советская сторона не следовала обычной практике предваряющего встречу представления новых предложений… Американская сторона была спокойна, так как у нее не было новых предложений»⁹⁷.

Все это сказалось на составе делегаций. Горбачева сопровождала не только Раиса Максимовна, но и целый сонм специалистов, прибывших на относительно короткую встречу в далекую и маленькую Исландию. Сюрпризом для американской стороны стало появление в качестве главного военного переговорщика с советской стороны маршала Сергея Ахромеева — начальника генерального штаба и первого заместителя министра обороны. У американцев была значительно более скромная делегация.