Почти три столетия Россия заполняла колоссальный вакуум, образовавшийся в результате краха Монгольской империи. Первые русские – казаки Ермака – пересекли границу Европы и Азии в самом конце царствования царя Ивана Грозного. Перед ними лежала необозримая Сибирь, а за ней Дальний Восток и Великий океан. Движение на Восток было безудержным, оно было блистательно продолжено Дежневым и всеми теми, кто вышел к Тихому океану столетием с небольшим позже испанцев, увидевших этот океан в самом начале XVI века.
Русские неукротимо шли вперед, пересекли Берингов пролив, вышли в современную Канаду, освоили нынешние Орегон, Вашингтон и замедлили свой бег только в Северной Калифорнии. Расположенный чуть к северу от Сан-Франциско форт Росс – вот крайняя точка продвижения русских по периметру Великого океана.
То был северный поток русского заселения. Южный же остановился на границах Китайской империи. Китай, по выражению Наполеона, «спал». Китайцы не хотели заселять холодные северные земли. Их заселили русские.
Петр Великий обеспечил выход России к Балтийскому морю, Екатерина Великая пришла на берега Черного моря, при Александре Втором Россия начала обустраивать свои земли по берегам Тихого океана. Это в значительной мере меняло геополитическое положение России в мире. Теперь Россия была полнокровным соседом двух величайших азиатских стран – Китая и Индии, теперь русские участвовали в эволюции огромного Тихоокеанского бассейна.
Начинается четвертьвековой подъем русской промышленности, темпы экономического роста России в тот период действительно впечатляют. После своего рода паузы между правлениями Павла I и Александра II технический гений восточных славян, обогащенный немецким, французским, бельгийским опытом, начинает проявлять себя: сеть железных дорог, самый крупный в мире нефтяной комплекс вокруг Баку, угледобывающий гигант Донбасс и др.
* * *
Географические размеры России, численность ее населения, постоянно увеличивающийся экономический потенциал и военная мощь гарантировали ей место великой мировой державы. Уже на Берлинском конгрессе (в 1878 г.) понадобилось объединиться практически всему миру, чтобы ограничить растущее влияние рвавшегося вперед гиганта.
В 1900 г. Россия была как никогда близка к Западу, но в то же время далека от западных стандартов жизни. Если доля Европы в мировом промышленном производстве за полтора века увеличилась с одной трети до двух третей, то доля России возросла с 5 % до менее 9 % общемирового объема.
В 1897 году Россия впервые узнала о себе многие объективные факты – проведена была первая перепись населения. Население России составило 129,4 млн. человек – столько же, сколько в Германии, Англии и Франции, вместе взятых. В России оказались два города с более чем миллионным населением – Санкт-Петербург и Москва. Выросли индустриальные города, о которых ранее никто не слыхал – Екатеринослав, Иваново, Царицын, Баку. Неудивителен сделанный на Западе вывод о потенциале России: «Ее известные природные ресурсы невозможно измерить. Они больше по совокупному объему и по разнообразию, чем разведанные природные ресурсы любой другой нации. Уже разведанных ресурсов достаточно, чтобы прийти к выводу, что это огромный резервуар, ожидающий труда и предприимчивости».
Доля мирового промышленного производства в % за 1750–1900 гг.
Источник: Кennedy P. Rise and Fall of the Great Powers. N.Y., 1988, p.190.
* * *
Встает вопрос: чьих «труда и предприимчивости» ожидала Россия? По мнению Запада, именно он и должен был взять под свой контроль этот «огромный резервуар». Отсюда беспрерывные попытки подчинить себе Россию, отсюда непрекращающееся давление на нее, отсюда военные походы на русские земли.
Вся первая половина двадцатого века была для России фактическим военным противостоянием с Центральной или(и) Западной Европой. Тяжелое время, горькая судьба народа. Почти треть населения России погибла, потеряла места своего проживания…
В наше время, в эпоху колоссального мирового неравенства, выделения стран, готовых диктовать свою волю и не исключающих для себя упреждающих ударов, разгула терроризма, разъединения прежней великой страны, – опыт XX века ясно свидетельствует о преступности самоуспокоения.
Если нам суждено пройти через испытания, схожие с пережитыми в XX веке, то история войн России в двадцатом столетии лишь увеличивает свою актуальность.