Большая семья - [92]
К полудню в парке молодежь образовала хоровод. Антон широко растянул сизые мехи гармошки, и песня — верная и неизменная спутница молодости — зазвенела стройными многоголосыми переливами:
Из домов, куреней, землянок выходили парни и девушки, со всех сторон сбегались ребятишки.
На крыльцо правления вышел Денис. Застегнув ворот рубахи и ладонью пригладив волосы, он сбежал по ступенькам.
— Чего глазеете! — крикнул он женщинам, стоявшим у дверей. — Айда до гурта, подтянем!
Нина Семеновна, находившаяся в женском кружке, задорно улыбнулась:
— Идемте, товарищи! Повеселимся!..
— Ступайте, — сказала Евдокия Быланина. — Веселитесь. А мы уж так уж как-нибудь на босу ногу проживем. Наше вдовье дело ясное…
Когда Денис и Нина Семеновна отошли далеко, кто-то из женщин сказал:
— Ничего учительница попалась. Не капризная. Видать, из нашей породы.
— Скромная, — подтвердила Евдокия. — А только отчего такая, еще неизвестно. Может, легкая рука Антона Рубибея облагораживает.
— Ну, уж трепотня, небось! — возразила Марья Акимовна. — Она с первого дня, как приехала, одинаковая.
— Может, и трепотня, — согласилась Евдокия. — А только дыму без огня не бывает…
Из правления вышел Недочет. Он держался прямо, точно у него не сгибался позвоночник. Вид у старика был нездоровый, борода спутана.
— Чего курлычете, индюшки! — сердито прикрикнул он на женщин и со стоном опустился на ступеньку.
— А ты что — рассохся? — спросила Евдокия.
— Угадала, колдунья, расклеился. По всем швам… Ни встать, ни сесть, ни кашлянуть, ни повернуться… — Он прислушался к песне, добродушно покачал головой. — Ишь, как наяривают! Соловьями заливаются. Молодость! А молодость завсегда свое возьмет… А я вот расхворался.
— Да тебе пора уж и за Яшкин двор, — сказала Евдокия. — Уж чужой век жить начал.
— Я с тобой на пару за Яшкин двор-то, — сказал Недочет. — Ежели хочешь — рядом в одну могилку.
— Я себе уж как-нибудь помоложе найду, — фыркнула Евдокия. — А тебе вон Грачиха подстать…
Но не только болезнь беспокоила Недочета. Он волновался из-за долгой задержки председателя в районе. Перед своим выездом Арсей все рассказал старому другу.
Недочет болезненно переживал эту новость и, должно быть, захворал от этого.
«Скажи на милость! — думал он. — Какой зловредный человек этот Куторга! Какую пакость подстроил, чтоб ему лихо!..»
Недочет ждал Арсея прошлой ночью, ни на минуту не сомкнув глаз до рассвета, но председатель не приехал. И вот уже полдень второго дня, а его все нет. Стало быть, по-серьезному дело завернулось. Теперь Недочет жалел, что не поехал вместе с Арсеем в райком. Старик был обеспокоен, что без его участия, чего доброго, допустят какую-нибудь ошибку.
Молодежь веселой гурьбой отправилась в Вершинки — излюбленное место праздничных гулянок. За мостом Вера подошла к Зине Медведевой, обняла ее и шепнула на ухо:
— А у меня для тебя подарочек.
Они свернули по стежке к заливу, зашли в кусты. Вера подала подруге письмо.
— Ульяна привезла. В районе получила.
Снова вспыхнули ладные звуки гармошки, и вместе с ее певучими переливами взвился тонкий голос Нади Бережновой:
Девчата дружно подхватили:
Дрожащими руками Зина разорвала конверт. Прочитав первые строчки: «Дорогая моя Зинуша!», она прижала письмо к груди и закрыла глаза.
— От него, от моего Тишеньки!
Она увлекла Веру за собой, усадила на траву, и стала читать вслух медленно, с наслаждением произнося каждое слово.
А над рекой летел крылатый голос Нади:
И снова — дружно, стройно, слаженно:
Старший лейтенант Тихон Быланин писал невесте, что скоро приедет в родные края, скоро крепко обнимет и к сердцу прижмет свою возлюбленную и пойдет с ней рука об руку по дороге жизни. Вера слушала этот восторженный голос чужого счастья, и в душе ее росла, ширилась тоска. Что ждет ее впереди? Смерть от неизлечимой чахотки? Нет, нет, только не это! Только бы не уходить так рано из этого мира, где все живет, радуется, борется. Только бы не расставаться с мягкой, ласкающей глаз зеленью полей и лугов, с этим ясным и необъятным небом, с этой быстрой, сверкающей, неугомонной речкой. Только не это!..
Вера не смогла сдержать себя и заплакала. Зина с тревогой притянула к себе подругу:
— Милая!.. Прости… я не знала, что ты так… Успокойся, Веруша…
На смену слезам пришел кашель. Несколько минут он безжалостно трепал худое, беспомощное тело Веры. Зина растерянно гладила подругу по спине, забыв о недочитанном письме. А когда Вера успокоилась и пошла к реке умыться, Зина вслух произнесла:
Филипп Иванович Наседкин родился в 1909 году в селе Знаменка Старооскольского района Белгородской области, в семье бедного крестьянина. В комсомоле он прошел большой путь от секретаря сельской ячейки до секретаря ЦК ВЛКСМ. Первая крупная книга Ф. Наседкина роман «Возвращение» издан был «Молодой гвардией» в 1945 году. Затем в нашем же издательстве выходили в свет его книга очерков о Югославии «Дороги и встречи» (1947 г.), романы «Большая семья» (1949 г.), «Красные Горки» (1951 г.), повесть «Так начиналась жизнь» (1964 г.). Повесть «Великие голодранцы» опубликована в журнале «Юность» (1967 г.)
.В третий том входят повести: «Смерть Егора Сузуна» и «Лида Вараксина» и роман «И это все о нем». «Смерть Егора Сузуна» рассказывает о старом коммунисте, всю свою жизнь отдавшем служению людям и любимому делу. «Лида Вараксина» — о человеческом призвании, о человеке на своем месте. В романе «И это все о нем» повествуется о современном рабочем классе, о жизни и работе молодых лесозаготовителей, о комсомольском вожаке молодежи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рассказ о последних днях двух арестантов, приговорённых при царе к смертной казни — грабителя-убийцы и революционера-подпольщика.Журнал «Сибирские огни», №1, 1927 г.
«— Священника привези, прошу! — громче и сердито сказал отец и закрыл глаза. — Поезжай, прошу. Моя последняя воля».
«В обед, с половины второго, у поселкового магазина собирается народ: старухи с кошелками, ребятишки с зажатыми в кулак деньгами, двое-трое помятых мужчин с неясными намерениями…».
В однотомник ленинградского прозаика Юрия Слепухина вошли два романа. В первом из них писатель раскрывает трагическую судьбу прогрессивного художника, живущего в Аргентине. Вынужденный пойти на сделку с собственной совестью и заняться выполнением заказов на потребу боссов от искусства, он понимает, что ступил на гибельный путь, но понимает это слишком поздно.Во втором романе раскрывается широкая панорама жизни молодой американской интеллигенции середины пятидесятых годов.