Большая семья - [93]

— Лечить надо… Обязательно лечить… Что ж это мы до сих пор смотрели?..

— Ты только никому не рассказывай, — попросила Вера, поднимаясь от реки. — Не хочу разговоров. И потом… это все пройдет со временем. Я уверена…

Они вышли на дорожку, которая вела в Вершинки. В стороне под кустом шиповника лежал Антон. Он передал гармонь Григорию Обухову, который играл не хуже, и отстал от компании. Выбрав местечко под кустом распустившегося шиповника, он нетерпеливо посматривал в сторону села. Увидев Веру и Зину, Антон притворился спящим. Они прошли мимо, не заметив его.

Антон лежал на спине и бесцельно смотрел в небо, которое казалось ему знойной пустыней… Чтобы как-нибудь разогнать скуку, он стал считать до тысячи. Вскоре он услышал быстрые шаги, вскочил на ноги. К нему бежала Нина Семеновна. Она была в беленькой блузке, в новых туфельках. Лицо ее дышало свежестью. Еще издали она улыбнулась, и улыбка ее показалась Антону такой же яркой, как ее огненные волосы с завитками вокруг лба.

— Здравствуйте! — сказала она Антону, хотя они уже виделись сегодня. — Простите, что задержалась.

— А я уж думал, обманете!

Нина Семеновна скривила губы.

— Я никого еще в своей жизни не обманывала. И вообще… мне не нравится это слово — обманывать. Давайте не будем его употреблять.

— Согласен, — сказал Антон. — Куда пойдем?

— А куда вы предлагаете?

— Идемте в Вершинки. Там красиво.

— Пожалуй, идемте. Мне там нравится. Я несколько раз бывала в Вершинках с ребятами.

Они пошли рядом.

— А где же все? — спросила Нина Семеновна.

— Они уже в Вершинках, — ответил Антон. — Там у нас испокон веков молодежь гуляет.

Антон старался быть свободным, остроумным, но смущался все больше и больше. Чуть насмешливые глаза Нины Семеновны обезоруживали его, делали неловким, робким. С тех пор, как Нина Семеновна появилась в Зеленой Балке, они много раз встречались. Учительница часто вспоминала их первую встречу у доски колхозных объявлений и в шутку называла Антона милиционером. Но еще чаще она принимала серьезный вид и старалась говорить с ним на серьезные темы. Она, не стесняясь, поправляла его и, не обращая внимания на его смущение, настойчиво учила правильным оборотам речи. К этим, как говорил Антон, «занятиям на ходу», он относился внимательно, решив во что бы то ни стало понравиться ей. И надо сказать, успехи их были почти одинаковы: Антон постепенно усваивал трудные глаголы, а Нина Семеновна все сильнее и сильнее поддавалась обаянию его простоты.

Теперь Нина Семеновна была чем-то возбуждена. Она болтала безумолку, и Антон удивлялся ее умению говорить обо всем интересно. Ему хотелось взять ее под руку, но он не знал, как это сделать. Поэтому он просто сказал:

— Разрешите вас, Нина Семеновна, под ручку!

Она весело рассмеялась, покоренная его простодушием.

— Не стоит… жарко… И вы такой… высокий.

— А я оттуда… под горку…

Антон перешел на другую сторону и робко дотронулся до руки учительницы.

— Ну, уж если вам так хочется… — сдалась Нина Семеновна, — так лучше я вас возьму. Мне так удобней…

По всему его телу пробежала жаркая волна. Он молчал, предаваясь приятному чувству, которое вызывала ее близость.

— Расскажите что-нибудь хорошее, — попросила Нина Семеновна.

Антон не знал ничего такого, что достойно было бы ее внимания.

— Ничего хорошего, Нина Семеновна, не придумаю, — сознался он. — Все какая-то дрянь в голове вертится.

Она опять рассмеялась — громко и непринужденно. Нет, ей положительно нравится этот, как девица, застенчивый Антон Рубибей. Парень — душа нараспашку, и так нетрудно было понять его кроткое сердце.

— Расскажите, как вы на тракторе работаете, — попросила Нина Семеновна. — Это, должно быть, интересно!

— Что ж в том интересного? Обыкновенное дело.

— Обыкновенное? Нет, извините, две нормы в день выполнять — это необыкновенное дело! — Она с ударением произнесла слово «необыкновенное» и глубже просунула руку под его локоть. — Расскажите, как вы этого добились? Я хочу знать… Ну, расскажите, Антон…

Она впервые назвала его по имени. У Антона радостно застучало сердце.

Горячо и просто стал он рассказывать ей о работе тракторной бригады, о тех случаях, когда без сна и отдыха трое-четверо суток приходилось не выпускать из рук баранку. Увлеченная рассказом, Нина Семеновна вместе с ним переживала и радость успеха и горечь неудачи. Он видел ее возбуждение и удивлялся, что их будничная, казалось, ничем не примечательная жизнь может так увлечь и взволновать!

Они не заметили, как прошли косогор и очутились у Вершинок. Снизу, где Вершинки сливались с балкой, нежно струилась девичья песня.

— Где же это мы с вами? — спросила Нина Семеновна. — Тут никого нет… Мы сбились с дороги, Антон?

— Хотите, спустимся вниз, — предложил Антон, — и низом, по берегу ручья, пройдем туда, где все?

Нина Семеновна согласилась, сняла туфли. Затем они осторожно стали спускаться с горки. Несколько раз Нина Семеновна скользила, испуганно вскрикивала, но Антон успевал во-время поддержать ее. Так они спустились на дно оврага, густо заросшее кустарником.

— Я с моими ребятишками никогда так далеко не забиралась, — проговорила Нина Семеновна, оглядываясь по сторонам. — Мне страшно, Антон. Я волков боюсь!