Большая семья - [94]

— Смелей, Нина Семеновна, — успокаивал ее Антон. — Со мной не пропадете…

Он шел впереди, раздвигая кусты руками. Пробираясь за ним и сторонясь хлестких ударов веток, Нина Семеновна то и дело толкала его в спину и весело кричала:

— Я за вами, как за стеной, — ничего не вижу! Сколько будет продолжаться эта тайга?..

Но скоро кусты поредели, и они вышли на зеленую полянку. Где-то совсем рядом журчал ручей.

— Постойте, я надену туфли, — сказала Нина Семеновна. — Подойдите ближе…

Положив руку на плечо Антона, она обулась. Взгляд ее упал на ближний куст.

— Смотрите, Антон, смотрите, что это такое? — показала она на свисавшую до земли кисть спелых ягод.

— Это ажина по-нашенскому, — сказал Антон. — Дикая малина.

Антон нагнул куст. Спелые ягоды заиграли на солнце сизым бархатным пушком.

— Не ажина, а ежевика, — поправила его Нина Семеновна.

Она забралась в середину куста, сорвала ветку с ягодами и, держа ее левой рукой, правой бережно снимала спелые ягоды и, смеясь, отправляла их себе в рот. На губах у нее блестели темные капельки сока. Антон с волнением смотрел на нее.

«Нина, золотая ты моя, что ж ты со мной делаешь? Зачем муторишь мою бедную голову?..»

И, не отдавая себе отчета, он подошел к ней, запрокинул ее голову и крепко поцеловал в губы. Сжатая его сильными руками, она слабо сопротивлялась и дрожащим от испуга голосом шептала:

— Антон… Что ты делаешь, Антон?.. Не надо… Не надо…

11

Когда Антон и Нина Семеновна пришли к месту, где обычно собиралась молодежь, там уже никого не было. Над плоскими берегами оврага, заросшими колючими кустами шиповника, стояла тишина.

Они прошли дальше, к балке. Но и здесь не было слышно ни звонких переборов гармошки, ни ладных разливов песни. Над травой порхали бабочки.

Антон хотел было предложить пойти к реке, чтобы берегом вернуться в село, но Нина Семеновна остановила его и показала в сторону.

— Посмотри! — сказала она. — Вон где они!

На косогоре, за кустами боярышника, Антон увидел расположившуюся полукругом молодежь.

— Должно, Денис что-нибудь рассказывает… — сказал Антон и, повернувшись к Нине Семеновне, спросил: — К ним пойдем или как?..

Она не взглянула на него.

— Мне все равно, — сказала она. — Смотри сам, как удобней.

— Я думаю так… — сказал он. — Ты пойдешь к ним сейчас. А я потом… с другой стороны. Согласна?

Накинув косынку на плечи, Нина Семеновна медленно пошла в гору. Антон проводил ее взглядом и, когда она скрылась в кустах, спустился к ручью, прошел в обход к балке, взобрался на горку и присоединился к кружку.

Никто не заметил его появления. Только Нина Семеновна, сидевшая рядом с Надей Бережновой, как бы невзначай посмотрела на него, и в глазах ее вспыхнула искорка.

Антон достал кисет и закурил. В центре круга сидела Вера Обухова и по памяти читала сказку Горького «Девушка и Смерть». Взгляд ее был устремлен перед собой. Там, куда смотрела Вера, лежала широкая балка с быстрой речкой на дне. Вправо от балки отходил зеленый овраг — Вершинки. Дальше ярко желтели подсолнухи. А за ними в синей неподвижной дымке таял Казенный лес.

…Спела песню — начинает злиться.

Уж прошло гораздо больше суток,

А — не возвращается девица.

Это — плохо. Смерти — не до шуток.

Становясь все злее и жесточе,

Смерть обула лапти и онучи

И, едва дождавшись лунной ночи,

В путь идет грозней осенней тучи…

Голос Веры звенел, как ручей на светлых, камнях, плавно переливался, как туго натянутая струна.

…Смерть глядит, и тихо пламя гнева

Гаснет в ее черепе пустом.

— «Ты чего же это, словно Ева,

Спряталась от бога за кустом?»

Вера поднимала руку, мягко опускала ее, улыбка озарила ее бледное, взволнованное лицо.

…Девушка — свое:

— «Обнимет милый,

Ни земли, ни неба больше нет.

И душа полна нездешней силой,

И горит в душе нездешний свет,

Нету больше страха пред Судьбой,

И ни бога, ни людей не надо!

Как дитя — собою радость рада,

И любовь любуется собой».

Смерть молчит задумчиво и строго.

Видит — не прервать ей этой песни!

Краше солнца — нету в мире бога,

Нет огня — огня любви чудесней!..

Вера смотрела на синеватые дали полей, на желтые огоньки подсолнуха, точно звезды, горевшие на зеленом массиве, на темную кромку леса, дрожавшую в знойном мареве дня, на мир, широкий и просторный, полный радостей и забот, трудов и волнений, на мир, который принадлежал человеку.

— «Что ж, — сказала Смерть, — пусть будет чудо!

Разрешаю я тебе — живи!

Только я с тобою рядом буду,

Вечно буду около Любви!»

Вера передохнула и закончила задрожавшим голосом:

…С той поры Любовь и Смерть, как сестры,

Ходят неразлучно до сего дня,

За Любовью Смерть с косою острой

Тащится повсюду, точно сводня.

Ходит, околдована сестрою,

И везде — на свадьбе и на тризне —

Неустанно, неуклонно строит

Радости Любви и счастье Жизни.

Вера замолчала. Глаза ее блестели сильнее прежнего. Товарищи, подруги смотрели на нее с любовью, точно она и была та бесстрашная девушка, которая выдержала поединок со смертью.

— Хорошо, чудесно Алексей Максимович написал свою сказку! — сказал Денис. — Красиво… Наши комсомольцы-герои сражались с фашистами и тоже побеждали смерть. Они побеждали смерть потому, что любили свою родину. А любовь к родине сильнее всего — она непобедима!.. Погибшие не умерли. Они живут среди нас, их пламенная любовь к родине еще ярче горит в наших сердцах!..