Большая семья - [50]

Шрифт
Интервал


…Вечер серой дымкой окутывал балку. Размахивая длинными руками, Антон бежал по выгону. У землянки Куторги он заметил столб с прибитой на нем свежевыструганной доской. Антон прочитал слова, написанные жирными буквами: «Колхозные объявления». На доске висел лист бумаги.

Антон подошел ближе. Вдруг его обдало холодом. Глаза впились в строчки. На доске висело постановление правления колхоза. В нем рассказывалось о том, как Антон Рубибей и Настя Огаркова во время работы уснули на тракторе. За это правление колхоза объявляло строгий выговор трактористу Антону Рубибею, а прицепщица Анастасия Огаркова переводилась с работы на тракторе в полеводческую бригаду.

Несколько раз Антон перечитал постановление. Как старательно Куторга вывел круглые буквы и как размашисто начертил он фамилию — Рубибей. Сквозь черные, косые, изогнутые линии Антон видел сморщенное, ехидно улыбающееся лицо счетовода.

— Хотела бы я посмотреть на этого Рубибея! — неожиданно услышал Антон насмешливый голос.

Рядом стояла девушка. Она читала объявление, не обращая внимания на Антона. Она была в черном костюме, голубой блузке, схваченной на груди костяной брошкой, в белом пушистом берете. Острое личико было усеяно веснушками. Из-под берета выбивались рыжие волосы.

— Хорош, должно быть, этот Рубибей!..

Слова больно хлестнули Антона.

— Кто такая? — строго спросил он, повернувшись к ней. — Документы?

Девушка глянула на него снизу вверх.

— А вы кто такой, чтобы требовать документы?

Вызывающий тон смутил тракториста.

— Я… — сказал Антон и почувствовал, что покраснел до ушей. — Я — милиция.

Удивление на веснущатом лице сменилось выражением доверчивости.

— Простите, — сказала девушка и поспешно достала из сумочки удостоверение. — Пожалуйста.

Антон внимательно и неторопливо, как подобает знающему свое дело блюстителю общественного порядка, посмотрел на документ со всех сторон и, как бы убедившись в его подлинности, возвратил девушке.

— Очень приятно, Нина Семеновна, — сказал он и галантно поклонился. — Рад с вами познакомиться.

Нина Семеновна спрятала удостоверение в сумочку и улыбнулась. Вот эта нежная улыбка и тронула что-то в душе Антона, глубоко запала в сердце.

— Вы знакомы с этим… Рубибеем, который заснул на тракторе? — спросила Нина Семеновна, показав на доску с исписанным листом бумаги.

Антон скривился.

— Знаком, конечно.

— Что он собой представляет?

— Как вам сказать? Вроде ничего парень…

— Вроде ничего, а на тракторе заснул? Как же это?

— Всяко бывает, — уклончиво сказал Антон. — Независящие обстоятельства…

Они пошли по табору.

— Ну, уж что ни говорите, — убежденно заявила Нина Семеновна, — а я не смогу считать такого человека хорошим парнем. Несмотря ни на какие обстоятельства.

Антону неприятно было это слушать. И чтобы помешать девушке продолжать, он спросил:

— Вы куда путь держите?

— Ищу председателя колхоза, — сказала Нина Семеновна. — С самого утра ищу. Никто не знает, куда он запропастился.

— Я тоже к нему, — сказал Антон, — идемте вместе.

Они шли рядом.

— Давно вы у нас? — спросил Антон, которому очень хотелось поговорить с учительницей. — И как это вас угораздило в нашу тихую Палестину?

Нина Семеновна охотно рассказала о том, что недавно окончила педагогическое училище, куда поступила из средней школы, и о том, что сразу же после окончания училища получила назначение на работу в Зеленую Балку.

Разговаривая с девушкой, Антон внимательно всматривался, в ее подвижное лицо. Он уже благодарил судьбу за то, что она так неожиданно столкнула его с учительницей, и не мог простить себе, что ни с того, ни с сего назвался милиционером!.

«Может, она разочаруется, когда узнает, что я не милиционер, а тракторист, — с тревогой думал он. — Кто их разберет, какие они, эти девушки…»

Нина Семеновна и Антон подошли к землянке Быланиных. Арсей и Куторга с помощью нескольких ребят подсаживали в кузов грузовой машины Варвару Воронцову. Женщина была одета в длинное пальто, рукава подоткнуты под белый рушник, туго опоясывавший ее худую фигуру. Варвара тихо, как ребенок, всхлипывала, но не сопротивлялась. В кузов с ней сели две девушки, и машина тронулась.

— В счастливый путь! — крикнул вдогонку Недочет. — Да поскорей возвращайся, милая!..

Арсей в сопровождении высокого незнакомого юноши подошел, к учительнице.

— Здравствуйте, Нина Семеновна! — сказал он. — Познакомьтесь: руководитель молодежной строительной бригады техник Костюченко. Приехали строить нам школу.

Нина Семеновна горячо пожала руку технику.

— А я, знаете, — сказала она Арсею, — шла к вам с твердым намерением ругаться.

— Ругаться?

— И требовать помещения для школы. Когда было тепло, занимались под открытым небом. А во время дождя что делать? Но теперь у меня уже миролюбивое настроение.

Нина Семеновна взяла техника под руку и сразу начала деловой разговор. Антон проводил молодых людей грустным взглядом. Он решил, что учительница навсегда забыла о нем.

Но на другой день судьба снова столкнула их. Нина Семеновна торопливо шла по табору. Увидев Антона, она издали дружески улыбнулась ему.

— Ах вы, обманщик! — воскликнула она, когда Антон крепко сжал ее маленькую руку в своей широкой и сильной ладони. — Вы не милиционер, а тракторист. Правда?


Еще от автора Филипп Иванович Наседкин
Великие голодранцы

Филипп Иванович Наседкин родился в 1909 году в селе Знаменка Старооскольского района Белгородской области, в семье бедного крестьянина. В комсомоле он прошел большой путь от секретаря сельской ячейки до секретаря ЦК ВЛКСМ. Первая крупная книга Ф. Наседкина роман «Возвращение» издан был «Молодой гвардией» в 1945 году. Затем в нашем же издательстве выходили в свет его книга очерков о Югославии «Дороги и встречи» (1947 г.), романы «Большая семья» (1949 г.), «Красные Горки» (1951 г.), повесть «Так начиналась жизнь» (1964 г.). Повесть «Великие голодранцы» опубликована в журнале «Юность» (1967 г.)


Рекомендуем почитать
Такие пироги

«Появление первой синички означало, что в Москве глубокая осень, Алексею Александровичу пора в привычную дорогу. Алексей Александрович отправляется в свою юность, в отчий дом, где честно прожили свой век несколько поколений Кашиных».


У черты заката. Ступи за ограду

В однотомник ленинградского прозаика Юрия Слепухина вошли два романа. В первом из них писатель раскрывает трагическую судьбу прогрессивного художника, живущего в Аргентине. Вынужденный пойти на сделку с собственной совестью и заняться выполнением заказов на потребу боссов от искусства, он понимает, что ступил на гибельный путь, но понимает это слишком поздно.Во втором романе раскрывается широкая панорама жизни молодой американской интеллигенции середины пятидесятых годов.


Пятый Угол Квадрата

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Встреча

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Слепец Мигай и поводырь Егорка

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Нет проблем?

…Человеку по-настоящему интересен только человек. И автора куда больше романских соборов, готических колоколен и часовен привлекал многоугольник семейной жизни его гостеприимных французских хозяев.