Большая семья - [14]

Проводив Недочета, Арсей вернулся к землянке, снова уселся у костра. Евдокия ушла в поле.

Прасковья Григорьевна тоже села к огню. Она смотрела на сына лучистыми глазами и, казалось, не могла насмотреться.

— Арсюша, — сказала Прасковья Григорьевна, — у нас тоже хлебушка есть трошки — мешок ржи и полмешка проса. Для весны спрятали… Вот только с Дуняшей как? Может, она заартачится. А я согласна отдать.

Растроганный Арсей обнял мать и поцеловал в седой висок.

Неподалеку послышался треск. Арсей вскочил на ноги и увидел зеленый мотоцикл, который медленно подползал к землянке. Следом, запыхавшись, бежали ребятишки.

Мотоциклист остановил машину и, по-военному откозырнув, спросил:

— Вы будете товарищ Быланин?

— Я…

Мотоциклист достал из полевой сумки пакет с сургучной печатью и подал Арсею.

— Прошу принять. Из райкома партии. — Он обратился к курносому мальчугану со спутанными волосами: — Ты знаешь, кто у вас секретарь комсомольской организации?

— А то как же?

— Кто?

— Денис Андреич Скворцов.

Мотоциклист достал из сумки пачку газет.

— На одной ноге лети и передай ему. Скажи — из райкома комсомола.

Мальчик взял газеты, крепко прижал их к груди и побежал. Но в нескольких шагах остановился, взмахнул рукой и крикнул:

— Ванька! Семка! За мной!..

Застегнув полевую сумку, мотоциклист завел машину, приветливо помахал ребятам выцветшей пилоткой и умчался по узкой проселочной дороге.

Арсей сломал сургучную печать, разорвал конверт. В письме говорилось, что его, Арсея Быланина, приглашают в Лысогорск. На письме стояла знакомая подпись Потапова.

А часом позже, с перекинутой через левую руку шинелью и с шапкой-ушанкой в правой руке, Арсей шел по ровной грейдерной дороге, рассекавшей широкое поле.

7

Денис Скворцов подошел к куреню, стоявшему близко у реки, и негромко крикнул:

— Вера!.. Веруша!.. Выдь на минутку, Вера!..

— Иду! — отозвалась Вера, появляясь на пороге. Вид у нее был усталый и болезненный. Под глазами синели круги. Лицо казалось бледнее обычного, и только на впалых щеках пылал нездоровый румянец.

— Ты что, больна? — тревожно спросил Денис.

Вера нахмурилась и принялась поправлять волосы, аккуратно разделенные прямым пробором.

— Ну что ты меня каждый раз про здоровье спрашиваешь? — сказала она. — Что тебе, не о чем больше говорить? — Вера хотела прибавить еще что-то резкое, но, встретив внимательный и озабоченный взгляд Дениса, примирительно сказала: — Ночь плохо спала, только и всего… А ты что хотел?

— Предупреди Зину, — ответил Денис, все еще внимательно всматриваясь ей в лицо, — и айда вместе в Вершинки. У родника ждите, если придете раньше.

— Хорошо, — сказала Вера. — А что взять с собой?

— Возьмите лопаты. И потом… Может, по части еды что найдется. Сутки, пожалуй, провозимся.

Денис пошел вдоль реки. Берег здесь был крутой, и мутные волны с тихим звоном набегали на него. Утреннее солнце играло в водяных брызгах. Через реку медленно переплывали рваные клочья белого тумана.

Антон Рубибей сидел на краю обрыва, свесив босые ноги над пенящимся водоворотом. Зажав сапог между коленями, он подбивал подметку и так был погружен в это занятие, что не сразу заметил подошедшего Дениса. Они молча обменялись рукопожатием. Денис присел рядом.

— Пора, пожалуй! — сказал Денис, сворачивая цыгарку.

— Один момент! — попросил Антон, не прекращая работы. — Одну минуту…

Антон вбивал деревянные гвозди в толстую кожу. Сапожному делу он выучился у старика-партизана в отряде.

— Ты что ж это свой «воздушный замок» не благоустраиваешь? — спросил Денис, критически обозревая курень Антона.

У самого обрыва на четырех столбиках висела камышовая крыша. Стенки были сплетены из лозы. Ветер продувал курень, солнце просвечивало сквозь крышу.

— А чем он плох, скажи, пожалуйста? — отозвался Антон, не поднимая головы. — Не жарко, не холодно — одна благодать. Только в такой «воздушный замок» приходят на свидание со мной русалки. — Антон аккуратно обрезал прибитую подметку. — Загляни как-нибудь часиков в двенадцать ночи. Посмотришь, как они, русалочки, выползают из речки. Непередаваемое видение!

Затягиваясь крепким табачным дымом, Денис с веселым любопытством смотрел на товарища. Антон был парнем огромного роста, — самым высоким человеком в Зеленой Балке. И по силе никому не уступал. Вмешательство его всегда решало исход спора, когда дело доходило до потасовки. Еще будучи подростком, он легко клал на лопатки силачей Зеленой Балки.

Антон был потомком запорожского казака Остапа Рубибея, который, как говорило местное предание, еще в прошлом веке появился в деревне и женился на самой красивой девушке, таким образом положив начало воинственному запорожскому роду в мирной Зеленой Балке. Отец Антона погиб в бою с белогвардейцами. Это было в девятнадцатом году — за месяц до рождения Антона. Мать умерла во время немецкой оккупации, когда Антон был в партизанском отряде.

Закончив работу, Антон обулся, убрал инструмент и вынес из куреня две лопаты.

— На, — сказал он, подавая одну Денису. — У деда Макара одолжил.

Они пошли вверх по течению реки. Солнце поднималось над лесом и слепило глаза.

— А здорово мы его отрекомендовали! — сказал Антон, когда они вышли на дорогу и пошли рядом.