Большая книга стихов - [54]

Но помнит знаки жизни хрупкой —

Связь неестественную с трубкой,

Свой продырявленный живот.

Я вам обоим благодарен:

Тебе, что ярко мне подарен,

Мой день, поющий все звончей,

Тебе, что света не видала,

Что триста дней со мной страдала

И триста мучилась ночей.

1986

"Чистое дыханье облаков…"

* * *

Чистое дыханье облаков

Цвета трав, уже зеленоватых,

Но смущенных, будто виноватых

В грязной рвани, в ржавчине судков,

В загородных — за зиму — отбросах.

Но еще дано листам травы

Весело купаться в летних росах

И занять у неба синевы.

Да и я свободен пить из вешней

Чаши этой средней полосы.

А еще вкусить бы воли внешней,

Пусть не больше капельки росы.

1986

РОДНИК

Где часовня белела

Издалека,

Божья матерь скорбела

У большака.

И от слов ее горьких

В роще возник,

Отзвенев на пригорках,

Чистый родник.

Проезжали подводы,

Слышался скрип,

Проникавший под своды

Пахнувших лип.

Все пылилось, гудело,

Пело, цвело,

А часовня белела

Бело, бело.

И сраженье гремело,

И войско шло,

Божья Матерь скорбела

Светло, светло.

Чад цыганской жаровни

Возле куста

От подножья часовни

Полз до креста,

А зимой выла рядом,

В гуще снегов,

С человечьим укладом

Бытность волков.

И молитвы, и толки —

Вечная смесь.

Но сильней стали волки, —

Только ли здесь?

Божью Матерь втоптали

В пыль, но в пыли

Утоляла в печали

Печаль земли.

Где часовня? Где запах

Срубленных лип?

Гибнет свет в волчьих лапах

Или погиб?

Нет, родник не желает

Больше не быть,

Плачет мать, утоляет

Пришедших пить.

1986

СКОРБЬ

Я не знаю, глядя издалече,

Где веков туманна колея,

Так же ли благословляла свечи

В пятницу, как бабушка моя.

Так же ли дитя свое ласкала,

Как меня моя ласкала мать,

И очаг — не печку — разжигала,

Чтоб в тепле молитву прочитать.

А кому Она тогда молилась?

Не ребенку, а Его Отцу,

Ниспославшему такую милость

Ей, пошедшей с плотником к венцу.

Так же ли, качая люльку, пела

Колыбельную в вечерний час?

Молодая — так же ли скорбела,

Как теперь Она скорбит о нас?

1987

"Как видно, иду на поправку…"

* * *

Как видно, иду на поправку

И мне не нужны доктора.

С самим собой очную ставку

Теперь мне устроить пора.

Пора моей мысли и плоти

Друг другу в глаза посмотреть,

К тебе устремившись в полете,

Совместно с мирами сгореть.

Позволь мне себе же открыться

И тут же забыть этот взгляд,

Позволь мне в тебе раствориться

И в плоть не вернуться назад.

1987

"Когда мы заново родились…"

* * *

Когда мы заново родились,

Со срама прячась на кусты,

Не наготы мы устыдились,

А нашей мнимой красоты,

А нашего лжепониманья,

Что каждому сужден черед.

Но смерть есть только вид познанья,

Тот, кто родился, не умрет.

И вельзевуловы солдаты

Не побеждают никогда

Молящихся: мы виноваты,

Вкусивши счастия стыда.

1987

"Если грозной правде будешь верен…"

* * *

Если грозной правде будешь верен,

То в конце тягчайшего пути

Рай, который был тобой потерян,

Ты сумеешь снова обрести.

Так иди, терпи, благословляя

Господа разгневанную власть;

Если б мы не потеряли рая,

Не стремились бы туда попасть.

05.06.1987

РОЖДЕННЫЙ ИЗ КАМНЯ

Жарой опустошенный,

Свалился в сумрак день,

Как недугом сраженный

Из-за угла уздень.

Недвижный и бездомный,

Лежал он до зари.

Под буркой ночи темной

Светились газыри.

На нем сидели птицы,

И муравьи ползли,

И были ноговицы

Черней самой земли.

Он был обломком воли

И огоньком столпа,

С которыми дотоле

Не ладила толпа.

Из камня он родился,

И, скошен пулей злой,

Он в камень превратился

И слился со скалой.

05.06.1987

СЕЛЬСКИЙ ЖИТЕЛЬ

Обтерпелся понемногу,

Отдыхает у пруда,

Те года забыл, когда

Потерял под Курском ногу.

Вспоминает старину:

"Дед на фабрике суконной

Зарабатывал законно,

Помер в прошлую весну.

Никакой тебе субботник:

Получал, себе в доход,

Два отреза каждый год

От хозяина работник".

В доме внук растет — Мишук,

Есть жена и дочь без мужа,

Как прошли зима да стужа,

Грыжа выбухнула вдруг.

Отвезли на слободу.

Резал главный врач Премыслер.

И, очнувшись, он размыслил:

"Подыхать я подожду".

Из больницы вышел, выжил,

Понабрался теплых сил.

В сроки всю траву скосил

И картошку помотыжил.

Две машины закупил

Он украденных дровишек.

Был водитель не из выжиг

И десятку уступил.

Как проснется, слышит: птицы

Песнопение творят,

И, как солнышки, горят

Две лампадки у божницы.

02.08.1987

В ПАЛАТЕ

Смерть поохотилась в палате,

И ждет ли труп,

Что безнадежное проклятье

Сорвется с наших губ?

Мы жертвы, мы и очевидцы

Страды земной.

Как весело в окно больницы

Глядит бульвар Страстной!

Как пламенно земное счастье —

Желанный дар!

От наших глаз Христовы страсти

Сокрыл Страстной бульвар.

Он утром густо разрисован,

Но чьей рукой?

А здесь для нас приуготован

Уже удел другой.

08.08.1987

РАЗГОВОР

Говорит правда дня, говорит правда ночи.

Что ж друг другу они говорят? "Говори,

Говори подлинней, нам нельзя покороче,

Мы должны говорить от зари до зари".

Говорит правда дня: "Я — весы и число,

Я — топор и стрекало, перо и лекало,

Я — затоптанный флаг, я — мятежное зло,

Все, что племя людей век за веком искало".

Говорит правда ночи: "Я — смятение счастья,

Я — догадка любви, я — разгадка судьбы,

Я — веселая воля, я — валторна безвластья,

Я — извечная связь волшебства и мольбы".

1987

ПО ЭДГАРУ ПО

Возле рижской магистрали, где в снегу стволы лежали,

В глубине лесной печали шел я мерзлою тропой.

Обогнул седой чапыжник. Кто там прянул на булыжник?

Это старый чернокнижник, черный ворон, ворон злой.