Большая чистка сорок четвертого года. Кот привратника - [14]

Жилистая, с тонкими губами женщина — когда-то ее волосы были каштановыми — вышла из дома номер двенадцать по Эджфилд-роуд и, увидев меня, остановилась как вкопанная. На ней была белая блузка и серые мешковатые брюки. Следом выкатился мальчуган лет пяти и тотчас вцепился в ее штанину, норовя затащить обратно в дом. Она не обращала на него внимания. Мальчуган был бледненький, грязненький, босоногий и в одних только синих трусиках.

Я направился к дому номер четырнадцать, не преминув мимоходом кивнуть женщине:

— Добрый день.

— Добрый день, — откликнулась она как эхо. Ни улыбки, ни кивка. Ноль эмоций. — Если вы в четырнадцатый, не тратьте зря времени. Они съехали вчера днем.

Действительно, дом казался необитаемым. Я остановился:

— Со вчерашнего дня там никто не живет?

— Ну да, я же говорю, они съехали. — На вид ей было около тридцати, но по голосу и, главное, по усталой интонации я дал бы ей все сорок. Глаза у нее были серые и близко посаженные, нос самолюбиво вздернут и не совсем чист. Держалась она с некоторым даже достоинством и больше всего напоминала бывшую выпускницу средней школы, красавицу-отличницу, у которой пик успеха и надежд на будущее совпал с шестнадцатилетием. С тех пор она, понятно, многое подрастеряла. Если не все.

— Странно. Мы договаривались, что я сегодня приеду…

— Значит, вам не повезло. — Она пожала плечами.

— Но у меня важное дело.

— Вы из полиции? — Она смотрела настороженно, но не враждебно. Во всяком случае, пока не враждебно.

— Частный детектив.

Неожиданно она улыбнулась. Краешком губ и как бы застенчиво — и тем не менее. Это была непроизвольная реакция человека из низших слоев общества на возможность поговорить с кем-то из другого мира, из мира богатых.

— Как в радиопьесах? — Она взглянула на малыша, уставившегося на огромного лысого незнакомца. — Полли, этот дядя — сыщик, такой же как Бостон Блэк, помнишь, мы про него слушали?…

Мальчик, не сводя с меня глаз, продолжал цепляться за штанину.

— Бостон Блэк зарабатывает больше, чем я.

Она засмеялась:

— Да, у него это лихо получается. А про этих, из четырнадцатого, что можно сказать? Я их видела редко. Приезжали сюда на день, на два, иногда на неделю. Они были такие грубые, что у меня не возникало желания с ними знакомиться. Я и Полу запретила к ним ходить. С понедельника до среды жил здесь один из них, но вчера уехал. И кажется, навсегда.

— Почему вы так решили?

— Я видела чемодан и несколько картонных коробок, он их погрузил в багажник своего черного «форда». У Бостона Блэка тоже черный «форд». Прежде всего он садится за руль черного «форда». — Она опять тихо засмеялась.

— А что еще вы заметили?

— Ну, положил он коробки в багажник и уехал. Он очень торопился, вот что я заметила. Впечатление было такое, будто он удирает от кого-то. — Она повернулась к малышу: — Помнишь, Полли, как быстро бежал к машине тот дядя?

Мальчик кивнул.

По ее манере разговаривать с ним было видно, что больше ей общаться не с кем. Она как будто услышала мои мысли:

— Мой муж на Тихом океане.

Я понимающе кивнул:

— Скоро он вернется. Ждать осталось недолго.

— Полли, правда, будет здорово, когда папа вернется? — Она взъерошила мальчику волосы, он уткнул лицо в ее бедро. — Полли всегда робеет с незнакомыми.

— Чудный малыш. А вас как зовут?

— Хотите вызвать свидетельницей? — Она снова улыбнулась, и я понял, что мое появление навсегда останется в ее памяти.

— Ну что вы! — Я старался вести себя как можно любезнее. Черт побери, совсем разучился разговаривать с порядочными женщинами.

— Фамилия моего мужа Роджерс, — горделиво ответила она, и я окончательно ее зауважал.

— Миссис Роджерс, я не поставлю вас в неловкое положение, если в отсутствие хозяев полюбопытствую, как они тут жили?

Она зажмурилась. Порыв ветра заставил нас обоих повернуться спиной к дому номер четырнадцать.

— Представьте, мне в глаз попала соринка, — сказала она, — поэтому я не смогла бы уверенно утверждать, входили вы туда или нет.

Ветер стих, мы посмотрели друг другу в глаза. Я вынул из кармана пятидолларовую.

— Вы так щедры, — сказала миссис Роджерс. — Я вам очень признательна. — Она держалась как настоящая леди — ни один мускул на ее лице не дрогнул. — В наше время это существенная помощь.

— Вы это заработали.

— Пожалуй. — Что она думала на самом деле, осталось мне неизвестно. — У вас есть удостоверение? Покажите, пожалуйста, чтобы на душе было спокойно.

Я вручил ей мою визитную карточку.

— Джек Ливайн. Может быть, и про вас когда-нибудь поставят радиопьесу. — Она сунула карточку в карман и стояла некоторое время неподвижно, рассматривая пятидолларовую бумажку. Она держала ее в ладонях бережно, как птенца. Потом повернулась и медленно пошла к своему дому, а вот Пол никак не мог сдвинуться с места, все смотрел на меня и, должно быть, ломал голову: «Что же это за типус и за каким дьяволом он сюда явился?»

— Полли, иди домой! Оставь дядю в покое!

Я следил, как малыш поднимается на крыльцо, на каждой ступеньке оборачиваясь в мою сторону. Наконец дверь за ними закрылась. Было уже не на шутку жарко. Я расстегнул верхнюю пуговицу сорочки и направился к дому номер четырнадцать.