Болезнь претендента - [42]

– Его и сейчас используют?

– Эксперты полагают, что да. Это можно судить хотя бы по тому, что вся информация о пентакарбониле железа до сих пор засекречена. У меня достаточно полная библиотека по вредным веществам в химической промышленности, – профессор широким жестом указал на занимавшие две стены кабинета книжные полки, – и спасибо, если о нем наберется здесь хоть полстраницы. На самом деле в служебных отчетах он описан не менее подробно, чем другие ядовитые вещества, от которых спецслужбы отказались. И вот скудость открытой информации – косвенное доказательство того, что эта штука до сих пор находится на вооружении.

– Ну а в мирных, так сказать, целях этот пентакарбонил железа используется?

– Поэтому он еще и выпускается. Применяют по мелочам, например для изготовления магнитофонных лент.

– И где делают пентакарбонил?

– Как правило, это привязано к НИИ, занимающимся токсикологическим сопровождением химических производств. В СССР было четыре таких института. После распада Союза три из них оказались за рубежом: на Украине, в Грузии и в Узбекистане. Лишь один остался у нас: когда-то процветавший, а ныне утративший былую стать РосНИИ гигиены труда и профзаболеваний. Они всегда изучали пентакарбонил. Их исследования оформлялись в виде закрытых отчетов. Однако у меня имелся допуск, поэтому я читал эти материалы. На белом свете не так уж много качественных токсичных веществ, которые нельзя обнаружить. Пентакарбонил железа – один из них.

– Его нужно вкалывать шприцем?

– Можно добавить и в пищу. Достаточно одной капли в стакан чая или, скажем, бутылку коньяка – и дело в шляпе. Коньяк желтый, яд желтый. Ни вкуса, ни запаха.

– Где же находить единственное российское место, где он производится?

– В райцентре Шаховске, это как раз недалеко от Красносибирска.

Глава 12 ЭХО ЧУЖОГО ПЛАНА

Разузнав все, что только можно было, в Москве, Турецкий и Романова вылетели в Красносибирск. Из столицы туда отправлялся один рейс в день – самолет вылетал на восток вечером, а прибывал через четыре часа, утром. Если первая часть группы нагрянула сюда без предупреждения, то информацию о прибытии еще двоих следователей москвичи не скрывали, а наоборот – говорили об этом на каждом шагу. В результате Грязнову не то что не пришлось выпрашивать в прокуратуре машину для встречи, а он еще и отказывался – столько было предложений от городской администрации и милицейского начальства, такой отклик среди красносибирцев нашел приезд дорогих московских гостей.

Вместе с водителем на машине прокуратуры в аэропорт приехал Владимир Яковлев. По пути в город он подробно рассказал прилетевшим коллегам о том немногом, что они успели здесь выяснить.

Турецкому и Романовой забронировали номера в том же «Ермак-Хилтоне». В просторном холле первого этажа их поджидали Перова и Грязнов. Сидя в креслах, они попыхивали сигаретами, напоминая беззаботных туристов, ожидающих экскурсовода.

– Вы уже представлялись прокурору?

– Официально – нет, – отрапортовал Вячеслав Иванович. – С ним только Светлана общалась на пресс-конференции. Потом уже и мне пришлось позвонить, объяснить, что мы заявимся к нему, как только в город приедет руководитель следственной бригады.

– Значит, идемте все вместе. Представляю, как Вадим Алексеевич мечтает поближе познакомиться со Светланой. Или у кого-то есть срочные дела?

– Срочных нет, а вообще-то дела найдутся, – многозначительно произнес представитель угро. – Я сказал, что, если самолет не опоздает, мы прибудем к одиннадцати.

– Прокуратура далеко от гостиницы?

– Не очень. Пешком дойти можно.

Выйдя из-за массивного стола, Рыкалов с протянутыми руками шел им навстречу:

– Милости прошу к нашему шалашу!

Он обменялся со всеми рукопожатием, причем, когда здоровался с Перовой, у прокурора сделалось такое игривое выражение лица, будто сейчас он потреплет ее по щечке. Была в поведении Рыкалова наигранная нервическая веселость сродни той, которая охватывает людей, знающих, что вот-вот на их голову посыплются тумаки да шишки.

Приезжие сразу поняли это. Турецкий попросил дать ему постановление о прекращении производства по делу о покушении на убийство кандидата в губернаторы.

Дело несли подозрительно долго, а когда наконец доставили, Александр Борисович начал его внимательно читать.

– «…Причиной болезни стала инфекция герпеса». – Турецкий оторвал голову от бумаги и с недоумением посмотрел на прокурора: – О чем речь, Вадим Алексеевич? Герпес – это обычный прыщик. Вряд ли он может иметь такие катастрофические последствия. И потом – ваши следователи постоянно забывают про Ширинбекова, который тоже был не последней фигурой в Красносибирске. Он-то скончался. Какой там герпес! Два взрослых, физически крепких мужика сражены прыщиками? Нет, с такой причиной согласиться невозможно при всем желании. Я вынужден отменить ваше постановление и сейчас же телеграфирую генеральному прокурору: необходимо утвердить постановление о возобновлении следствия.

– Не знаю, что это даст. По-моему, доводы наших следователей достаточно убедительны.

– А по-моему, нет. Постараемся как можно быстрее опровергнуть их, – сказал Турецкий и, помолчав, добавил: – Или подтвердить.