Болезнь… (Дневники) - [7]
Я плохо спал. И днем сегодня вряд ли удастся. Задумали мы поход в галерею, в гости, хотя Аня советует поглядеть кино «Пианино». Может быть, так и сделать? Марина советует мат из моего обращения изъять. Какая-то темная энергия образуется, отрицательные частицы поселяются, накапливаются. Полечиться у ее мужа надо. В Минск скатать к нему, поработать концерты с книгами, с Краснопольским.
Адливанкина Марина
Мюнхен 089
Тел/факс 6885555
Слава (муж) Минск 0172-20-36-58
Маргарита Михайловна (мама), Минск, ул. Мясникова 78-26
Steinhauzevstv 2/459 81677
Munchen
За переговоры заплатил я 31 марку. Немного, впрочем, основные разговоры были из театра, из офиса Гурьянова.
Съеден вчера последний мед, сегодня выпит последний кофе, все запасы точно в срок закончились. Сейчас пойду на завтрак и разбужу Адливанкину. Странная фамилия. Адливанкина не торопится ко мне на свидание да еще хрипит от сырости. Хотела показать машины. «А я бы вам показал кино, а вы бы мне его перевели». Вечером позвоню в Москву. Завтра домой. И надо собираться. И может быть, это сделать сейчас, хотя мне собираться… вещей у меня мало… а места в чемодане и сумке много. Бумажки рассортировать.
Холл о. «Кенигсхор» – «Королевский двор». Я жду Марину и вдруг вижу себя на рекламке шагающего по венскому помосту – мое лицо размножено по германским фешенебельным отелям. Жаль, что в программке не указана фамилия моя. Почему? Что это за пренебрежение?! Что это за неуважение?
8 ноября 1993
Понедельник. Автобус.
Оставив группу «Преступления» в аэропорту Мюнхена, мы взяли курс на Франкфурт-Москва. За комплименты от Войновича рассчитался я бессонной (не ложившись) ночью. «Вы мне очень… очень понравились. Менцель интересный режиссер, правда?» В предбаннике театра перед спектаклем жена писателя громко заявила в присутствии Феликса об отношении к моей работе в «Чонкине». «Дождался», стоял, стоял, ждал, ждал, взял свое, «Живаго» теперь можно и не играть. По мнению специалистов, это был лучший спектакль, «12» прошли потрясающе, отлично. «Но как поете, – опять же Ирина, – я слышала, знала, но чтобы так…» И это мне важно. Вся беда в том, что голос как раз у меня не звучал… но я как-то хитро сплел всё интонационно… особенно в 90-м псалме. Спектакль Войновичам – очень, очень, очень. И опять мы сидели в «Кенигсхоре», в баре… потом гуляли по Мюнхену с Мариной и с наглей молодежью.
Vladimir Voinovitch
t.(089)8205839, f (089)8211783
Bachbautrn str. 2 81241
MunchenGerman (Irina) Москва, Астраханский пер., д. 10/36, кв. 62 тел. 971-67-52
Я попросил Войновича написать какую-нибудь записку Любимову о спектакле, несколько слов, именно написать, а не позвонить, шефу очень важно это сейчас и именно по этому спектаклю. Володя, как его зовет Смехов, обещал. Говорили с ним о Рыжем. «Пусть пробует, посмотрим. Покажем Эрику. Если что, найдем другого». Они хотят, чтобы я играл Сим Симыча или лирического героя – Карцева. Я сказал о своей версии Петренко-Золотухин. И много говорили о Театре на Таганке, вспоминали. Войнович присутствовал при показе Высоцкого в театр… Говорил Любимову, что если это тот, который сочиняет песни, его надо брать… Что-то в этом духе. Ну и конечно, о «Живом». Вечер мне понравился, хотя я вышиблен из колеи.
1) Где-то около 12 дня пришли мы в православную церковь. Это – место встреч, сходка, маёвка, люди обмениваются сведениями, сплетнями, это – клуб. Многие соотечественники только и видятся в церкви. Встретил я там Родиона с М.С. Шлиппе, какая-то женщина поздравила меня с «Живаго», сообщила мне свои восторги: «Я профессиональная певица в прошлом. Какую сложную музыку вы поете и как хорошо. Только одно замечание, пожелание – не у всех четкая дикция… иногда я догадывалась только по губам в бинокль. Еду через два дня в Иерусалим, поставлю свечку за вас, чтоб у вас были еще более творческие успехи».
Кстати, премьера «Чонкина» в Москве 8-го марта, в Доме кино. Вот так. Кто-то уже купил. Вот и первая пробка, успеем ли мы на наш аэроплан? Трофимов деньги передал: «Ты, Валера, не потеряешь мои деньги? Я вижу, ты немножко выпил». – «Саша, Бог с тобой, я не спал и перевозбудился». Дорли… надеется, что мы скоро опять увидимся на гастролях. Значит, моя версия о Женеве, откуда она вернулась, – верная, похоже. В самом деле, не использовать шанс по пути из Парижа в Москву перекатиться из какого-нибудь Парижа в какой-нибудь Цюрих было бы для менеджера непростительным зевком. А может быть, она улаживала в Женеве авторские проблемы с Фельтринелли? И этот вариант возможен. А кататься мы будем всё по той же Германии, в любом случае, это прекрасно. Я выстоял 10 спектаклей подряд в хорошей форме, голос звучал, хрипов, несмыканий не было и нет, «я здоров, чего скрывать», вот только ноги.
Коммунисты таки выступили опять в Москве, и ОМОН применял дубинки. Потому и не уходит охрана из театра. Ждут 3-й крови, ждут, негодяи.
2) Еще про одно событие вчерашнего дня забыл я вспомнить – галерея. Мурильо, Фрагонар, Рубенс, Гальс, Ван Дейк, Эль Греко, Босх… до импрессионистов не дошли. Вот что еще дал «Живаго» – на один день в Дрезден на свидание с Мадонной Рафаэля, в Мюнхен на свидание с… и т. д. По залам музея бродит Таганка. Господи! Да разве ж это не счастье? Оно!!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В «Таганском дневнике» Валерия Золотухина отражено сорок без малого лет жизни Театра на Таганке. Это уникальное и наиболее полное издание будет интересно самому широкому кругу читателей как роман о жизни, смерти, любви, славе, человеческих страстях, дружбе и предательстве, где действующие лица — известнейшие актеры, режиссеры, писатели и поэты — В. Высоцкий, Ю. Любимов, А. Эфрос, Л. Филатов, Н. Губенко, А. Демидова, Ю. Нагибин, Б Полевой, А. Вознесенский, Е. Евтушенко, Б. Ахмадулина и другие…
В «Таганском дневнике» Валерия Золотухина отражено сорок без малого лет жизни Театра на Таганке. Это уникальное и наиболее полное издание будет интересно самому широкому кругу читателей как роман о жизни, смерти, любви, славе, человеческих страстях, дружбе и предательстве, где действующие лица — известнейшие актеры, режиссеры, писатели и поэты — В. Высоцкий, Ю. Любимов, А. Эфрос, Л. Филатов, Н. Губенко, А. Демидова, Ю. Нагибин, Б Полевой, А. Вознесенский, Е. Евтушенко, Б. Ахмадулина и другие…
"Володя сказал сегодня:— Когда я умру, Валерий напишет обо мне книгу...Я о нем напишу, но разве только я? Я напишу лучше".Это запись из дневника В. Золотухина от 11 февраля 1971 года.Он действительно «написал лучше». Среди разнообразной литературы о Высоцком воспоминания Валерия Золотухина занимают особое место. Его дневниковые записи — это остановленные мгновения, искренние и честные.Мемуары бывают субъективны: то память подводит, то «бронза» искажает оценки. Дневники же исповедальны.
"На плахе «Таганки» — уникальный по своей откровенности и драматизму документ, повесть о небывалой популярности любимовского театра в 60-80-е годы, история его раскола и заката, рассказ о его звездах — В.Высоцком, А.Демидовой, Н.Губенко, Л.Филатове, о Юрии Любимове и Анатолии Эфросе. О чем бы ни писал В.Золотухин — о взлетах и падениях Учителя-Мастера, об ошибках Друга-соратника, заблуждениях Друга-соперника, слабостях партнеров, — он всегда искренен и честен перед ними и самим собой.
Книга народного артиста России Валерия Золотухина построена на основе его дневников, которые актер ведет на протяжении всей своей жизни. По сути это — «театральный роман», охватывающий три с половиной десятилетия. Среди персонажей — Владимир Высоцкий, Юрий Любимов, Анатолий Эфрос, Леонид Филатов, Николай Губенко, Алла Демидова, Борис Можаев, Юрий Трифонов, Андрей Вознесенский, Евгений Евтушенко, Белла Ахмадулина — те, без кого немыслимо представить русскую культуру XX века.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.