Болезнь… (Дневники) - [7]

Шрифт
Интервал

Я плохо спал. И днем сегодня вряд ли удастся. Задумали мы поход в галерею, в гости, хотя Аня советует поглядеть кино «Пианино». Может быть, так и сделать? Марина советует мат из моего обращения изъять. Какая-то темная энергия образуется, отрицательные частицы поселяются, накапливаются. Полечиться у ее мужа надо. В Минск скатать к нему, поработать концерты с книгами, с Краснопольским.


Адливанкина Марина

Мюнхен 089

Тел/факс 6885555

Слава (муж) Минск 0172-20-36-58

Маргарита Михайловна (мама), Минск, ул. Мясникова 78-26

Steinhauzevstv 2/459 81677

Munchen


За переговоры заплатил я 31 марку. Немного, впрочем, основные разговоры были из театра, из офиса Гурьянова.

Съеден вчера последний мед, сегодня выпит последний кофе, все запасы точно в срок закончились. Сейчас пойду на завтрак и разбужу Адливанкину. Странная фамилия. Адливанкина не торопится ко мне на свидание да еще хрипит от сырости. Хотела показать машины. «А я бы вам показал кино, а вы бы мне его перевели». Вечером позвоню в Москву. Завтра домой. И надо собираться. И может быть, это сделать сейчас, хотя мне собираться… вещей у меня мало… а места в чемодане и сумке много. Бумажки рассортировать.

Холл о. «Кенигсхор» – «Королевский двор». Я жду Марину и вдруг вижу себя на рекламке шагающего по венскому помосту – мое лицо размножено по германским фешенебельным отелям. Жаль, что в программке не указана фамилия моя. Почему? Что это за пренебрежение?! Что это за неуважение?


8 ноября 1993


Понедельник. Автобус.

Оставив группу «Преступления» в аэропорту Мюнхена, мы взяли курс на Франкфурт-Москва. За комплименты от Войновича рассчитался я бессонной (не ложившись) ночью. «Вы мне очень… очень понравились. Менцель интересный режиссер, правда?» В предбаннике театра перед спектаклем жена писателя громко заявила в присутствии Феликса об отношении к моей работе в «Чонкине». «Дождался», стоял, стоял, ждал, ждал, взял свое, «Живаго» теперь можно и не играть. По мнению специалистов, это был лучший спектакль, «12» прошли потрясающе, отлично. «Но как поете, – опять же Ирина, – я слышала, знала, но чтобы так…» И это мне важно. Вся беда в том, что голос как раз у меня не звучал… но я как-то хитро сплел всё интонационно… особенно в 90-м псалме. Спектакль Войновичам – очень, очень, очень. И опять мы сидели в «Кенигсхоре», в баре… потом гуляли по Мюнхену с Мариной и с наглей молодежью.


Vladimir Voinovitch

t.(089)8205839, f (089)8211783

Bachbautrn str. 2 81241

MunchenGerman (Irina) Москва, Астраханский пер., д. 10/36, кв. 62 тел. 971-67-52


Я попросил Войновича написать какую-нибудь записку Любимову о спектакле, несколько слов, именно написать, а не позвонить, шефу очень важно это сейчас и именно по этому спектаклю. Володя, как его зовет Смехов, обещал. Говорили с ним о Рыжем. «Пусть пробует, посмотрим. Покажем Эрику. Если что, найдем другого». Они хотят, чтобы я играл Сим Симыча или лирического героя – Карцева. Я сказал о своей версии Петренко-Золотухин. И много говорили о Театре на Таганке, вспоминали. Войнович присутствовал при показе Высоцкого в театр… Говорил Любимову, что если это тот, который сочиняет песни, его надо брать… Что-то в этом духе. Ну и конечно, о «Живом». Вечер мне понравился, хотя я вышиблен из колеи.

1) Где-то около 12 дня пришли мы в православную церковь. Это – место встреч, сходка, маёвка, люди обмениваются сведениями, сплетнями, это – клуб. Многие соотечественники только и видятся в церкви. Встретил я там Родиона с М.С. Шлиппе, какая-то женщина поздравила меня с «Живаго», сообщила мне свои восторги: «Я профессиональная певица в прошлом. Какую сложную музыку вы поете и как хорошо. Только одно замечание, пожелание – не у всех четкая дикция… иногда я догадывалась только по губам в бинокль. Еду через два дня в Иерусалим, поставлю свечку за вас, чтоб у вас были еще более творческие успехи».

Кстати, премьера «Чонкина» в Москве 8-го марта, в Доме кино. Вот так. Кто-то уже купил. Вот и первая пробка, успеем ли мы на наш аэроплан? Трофимов деньги передал: «Ты, Валера, не потеряешь мои деньги? Я вижу, ты немножко выпил». – «Саша, Бог с тобой, я не спал и перевозбудился». Дорли… надеется, что мы скоро опять увидимся на гастролях. Значит, моя версия о Женеве, откуда она вернулась, – верная, похоже. В самом деле, не использовать шанс по пути из Парижа в Москву перекатиться из какого-нибудь Парижа в какой-нибудь Цюрих было бы для менеджера непростительным зевком. А может быть, она улаживала в Женеве авторские проблемы с Фельтринелли? И этот вариант возможен. А кататься мы будем всё по той же Германии, в любом случае, это прекрасно. Я выстоял 10 спектаклей подряд в хорошей форме, голос звучал, хрипов, несмыканий не было и нет, «я здоров, чего скрывать», вот только ноги.

Коммунисты таки выступили опять в Москве, и ОМОН применял дубинки. Потому и не уходит охрана из театра. Ждут 3-й крови, ждут, негодяи.

2) Еще про одно событие вчерашнего дня забыл я вспомнить – галерея. Мурильо, Фрагонар, Рубенс, Гальс, Ван Дейк, Эль Греко, Босх… до импрессионистов не дошли. Вот что еще дал «Живаго» – на один день в Дрезден на свидание с Мадонной Рафаэля, в Мюнхен на свидание с… и т. д. По залам музея бродит Таганка. Господи! Да разве ж это не счастье? Оно!!


Еще от автора Валерий Сергеевич Золотухин
На Исток-речушку, к детству моему

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Таганский  дневник.  Кн.  2

В «Таганском дневнике» Валерия Золотухина отражено сорок без малого лет жизни Театра на Таганке. Это уникальное и наиболее полное издание будет интересно самому широкому кругу читателей как роман о жизни, смерти, любви, славе, человеческих страстях, дружбе и предательстве, где действующие лица — известнейшие актеры, режиссеры, писатели и поэты — В. Высоцкий, Ю. Любимов, А. Эфрос, Л. Филатов, Н. Губенко, А. Демидова, Ю. Нагибин, Б Полевой, А. Вознесенский, Е. Евтушенко, Б. Ахмадулина и другие…


Таганский  дневник.  Кн.  1

В «Таганском дневнике» Валерия Золотухина отражено сорок без малого лет жизни Театра на Таганке. Это уникальное и наиболее полное издание будет интересно самому широкому кругу читателей как роман о жизни, смерти, любви, славе, человеческих страстях, дружбе и предательстве, где действующие лица — известнейшие актеры, режиссеры, писатели и поэты — В. Высоцкий, Ю. Любимов, А. Эфрос, Л. Филатов, Н. Губенко, А. Демидова, Ю. Нагибин, Б Полевой, А. Вознесенский, Е. Евтушенко, Б. Ахмадулина и другие…


Секрет Высоцкого

"Володя сказал сегодня:— Когда я умру, Валерий напишет обо мне книгу...Я о нем напишу, но разве только я? Я напишу лучше".Это запись из дневника В. Золотухина от 11 февраля 1971 года.Он действительно «написал лучше». Среди разнообразной литературы о Высоцком воспоминания Валерия Золотухина занимают особое место. Его дневниковые записи — это остановленные мгновения, искренние и честные.Мемуары бывают субъективны: то память подводит, то «бронза» искажает оценки. Дневники же исповедальны.


На плахе Таганки

"На плахе «Таганки» — уникальный по своей откровенности и драматизму документ, повесть о небывалой популярности любимовского театра в 60-80-е годы, история его раскола и заката, рассказ о его звездах — В.Высоцком, А.Демидовой, Н.Губенко, Л.Филатове, о Юрии Любимове и Анатолии Эфросе. О чем бы ни писал В.Золотухин — о взлетах и падениях Учителя-Мастера, об ошибках Друга-соратника, заблуждениях Друга-соперника, слабостях партнеров, — он всегда искренен и честен перед ними и самим собой.


Знаю только я

Книга народного артиста России Валерия Золотухина построена на основе его дневников, которые актер ведет на протяжении всей своей жизни. По сути это — «театральный роман», охватывающий три с половиной десятилетия. Среди персонажей — Владимир Высоцкий, Юрий Любимов, Анатолий Эфрос, Леонид Филатов, Николай Губенко, Алла Демидова, Борис Можаев, Юрий Трифонов, Андрей Вознесенский, Евгений Евтушенко, Белла Ахмадулина — те, без кого немыслимо представить русскую культуру XX века.


Рекомендуем почитать
Заслон

«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.


За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


В индейских прериях и тылах мятежников

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .


Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.


В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.