Боишься ли ты темноты? - [3]
— Минздрав предупреждает, — хихикнула черноглазая. — Ладно, дядя, не переживай, докурим — придём. На ужине все будем.
— Нет, вы не поняли, — Сергей усмехнулся. — Вы встанете и выйдете прямо сейчас.
Девица задумалась, закинув ногу на ногу, отчего её юбка задралась ещё больше. Бледный мальчишка из своего угла тут же перестал смотреть на Сергея, и уставился на неё. Со смесью обожания и желания в глазах. “Сопляки озабоченные”, — подумал Сергей и совсем серьёзно сказал:
— Что, по одному выводить?
— Это как? — тупо спросил здоровенный.
Сергею стало весело.
— Это вот так, — он вошёл в гараж, взял парня чуть выше локтя и, немного завернув ему руку, потянул вверх, — могу сделать больнее. Но ты можешь пойти добровольно.
— Вы чё, — завопил парень гораздо энергичнее, чем ожидал Сергей, — я сам пойду!
— Конечно сам, — Сергей немедленно отпустил его. Почему-то стало противно. Первый педагогический опыт на новом месте, и пришлось применять силу. Да к кому — к умственно отсталому пацану! Да, нервы всё-таки ни к чёрту…
— А Вы и с женщинами так обращаетесь? — спросила черноглазая, но сигарету потушила.
— По мере необходимости, — отрезал Сергей. — Ну, проходим на выход!
Девица одёрнула юбку, и не спеша, вполне довольная собой, удалилась. Может, она даже была уверена, что Сергей теперь будет её разглядывать, и она ему понравится… Вслед за ней вышел, потирая руку, рыжий, прошмыгнул лысый. Девчонка и мальчишка из дальнего угла взялись за руки, и пошли к выходу осторожно, опасливо глядя на Сергея. На улице солнечный свет осветил их лица и Сергей усмехнулся. Насколько несимпатична была девчонка, настолько симпатичен мальчик. Она — худая, бесцветная, с почти прозрачными серо-голубыми глазами, острыми ключицами, и без намёка на женскую фигуру, он — темноволосый, зеленоглазый, стройный. Пожалуй, его можно было назвать даже красивым, если бы не затравленный взгляд. Мальчишка, выходя, взялся за гаражную дверь и Сергей разглядел несколько розовых шрамов на его руке, тянущихся от запястья до локтя, где они терялись под подвёрнутым рукавом рубашки, испачканной в ржавчине. Сергея передёрнуло. Он проследил, чтобы подростки дошли до корпуса, встал за угол гаража и сам закурил. В душу закрадывалось подозрение, что здесь всё будет не настолько просто, как он ожидал…
2
Лежать на кроватях до отбоя не разрешалось. Потому что мялись и пачкались покрывала. Вера Ивановна громко ругалась, когда видела кого-нибудь лежащим. А тех, кого особо не любила, могла даже наказать. Анна Игоревна, в просторечии Фроська, вторая воспитательница, была добрая, но молодая, указания Веры Ивановны соблюдала и тоже виноватых отчитывала. А новый воспитатель, Сергей Фёдорович, по предположению Ярослава, вообще мог настучать за мятое покрывало по шее. Впрочем, Ярославу сейчас было всё равно. Он валялся на постели и комкал в руках письмо. Оно пришло сегодня из деревни от бабушки, было вскрыто и проверено Верой Ивановной, и вечером, наконец, попало к нему. Ничего нового бабушка не писала. Ярослав пробежал глазами строчки, свернул из письма кораблик, потом разгладил, снова прочитал и скомкал так, что расправить стало невозможно. Хотелось заплакать, но было нельзя. Пацаны вернутся из игровой, где смотрят телевизор, увидят его со следами слёз и будут издеваться. Что-что, а издеваться здесь умеют…
Ярослав уронил смятое письмо на пол, уткнулся в пахнущую хлоркой наволочку и попытался успокоиться, но ничего не получалось — себя было очень жалко. Бабушке он не нужен… А значит, не нужен никому…
Ресницы всё-таки намокли, и Ярослав вытер глаза ладонями. Только не реветь! Что угодно, но не реветь! Не маленький. И потом, он уже два месяца здесь. И так понятно, что раз бабушка не забрала его сразу, значит, не заберёт совсем. Она старая, пенсия у неё маленькая, школы в деревне нет вообще… Ярослав перебирал в уме все бабушкины доводы и не верил ни одному… Не такая уж и старая… Он ничего у неё просить не стал бы… Доучиться можно и в интернате… В таком, чтобы на выходные и каникулы ехать домой. В таком, чтобы все знали — у тебя есть родные… Баба Валя думала иначе. Если вообще думала о нём. Ярослав сжал кулаки. Ведь это и она виновата! К ней они ехали тем декабрьским утром! Потому что ей скучно было встречать Новый год одной! Ей было одиноко и они поехали, а теперь, когда одиноко ему, у неё тысяча отговорок! Он всё-таки всхлипнул и тут же затих — в коридоре послышался шумный разговор. Пацаны возвращались. Ярослав лёг лицом к стене.
Первым он услышал голос Дениса:
— О, вторая жертва Серёжи… Щас он нашему отличнику руки вывернет. За, это самое, за покрывало в ржавчине…
— Не, его он станет за уши поднимать, — возразил Лёха Арнольд, — руки у него и так того…
Денис остановился возле Ярослава, чем-то пошуршал и противно засмеялся:
— А, его опять бабка не хочет!
Ярослав вспомнил, что бросил письмо и понял, что сейчас оно у Дениса, но промолчал.
— Дрыхнет, — предположил Лёха. — Значит, точно нарвётся. Этот новый такое уродище… Я такого в приёмнике видел, когда на юг убегал. Тоже Серёгой звали. Он нас полотенцем скрученным бил. Больно, а синяков ни фига не остаётся.
Где та поворотная точка, в которой жизнь Тимофея свернула с привычной колеи? Вот он ждёт автобус номер двенадцать. Утром. И следующим утром тоже. Едет в школу, после уроков – к друзьям. На танцы. Иногда – на соревнования: городские, областные, всероссийские. Общается в соцсетях. Ложится спать. И где же, где в этом графике тот миг, после которого ничто не будет по-прежнему? И где поворотная точка в жизни Марины? После уроков – сразу домой. Из дома лишний раз – ни ногой. Да и что там делать, за пределами дома, в шумном мире, где ты, в отличие от остальных, не слышишь ни звука? С людьми из этого мира Марина встречается нечасто – разве что по утрам, в автобусе номер двенадцать… «Точка бифуркации» – реалистическая, психологически достоверная и глубокая книга, полностью сосредоточенная на настоящем: на нашем времени, на неповторимом моменте из жизни, на эмоциях «здесь и сейчас».
Эта повесть — о том, как нелегко подростку принять мир и найти в нём добро и свет вопреки очевидному злу и равнодушию. Елисей Фёдоров фотографирует развалины — заброшенные здания, разрушенные заводы. Чёрно-белая гамма фотографий отражает его восприятие действительности: уродливый город, серые люди. Единственной радостью становится любовь к однокласснице Наташе. Но в школе появляется молодой преподаватель истории, и Лесь понимает, что умный и обаятельный учитель неожиданно оказывается его соперником. И тогда подросток придумывает план завоевания Наташи.
Альтернативный мир, похожий на наш на рубеже XX и XXI веков. Здесь телевидение, мобильная связь и интернет не то вышли из употребления, не то вовсе не были изобретены. Безымянный город, где разворачивается действие романа, мог бы располагаться где угодно на карте нашей страны, а атмосфера чем-то напоминает знакомое нам прошлое - но что за события в его истории опустошили целые кварталы и заставили обнести границу колючей проволокой? Уже не один десяток лет город воюет с соседним Энском. Правда, торжественных сводок о сплочении народа перед лицом ненавистного врага мало, чтобы жители города забыли о том, как много их разделяет.
Мама задержалась на Марсе, а папа срочно улетел в Сибирь. Одиннадцатилетняя Лиза вместе с верным роботом Боббе отправляется в Космический центр Института времени – погостить у дяди и подготовиться к концерту: ей предстоит читать стихи Заболоцкого. Никто пока не знает, что в Институте готовится настоящая диверсия… Одна роковая случайность – и Лиза вместе с группой ученых попадает в совершенно незапланированную экспедицию в пермский период. Материки имеют непривычные очертания, а динозавры еще даже не появились.
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.