Богини Пушкина. От «златой весны» до «поздней осени» - [17]
Мгновение – и вечность. Как близки эти, казалось бы, несоизмеримые понятия! «Образ промелькнувший перед нами, который мы видели и который не увидим больше никогда», – эти пушкинские строки обращены к красавице Анне.
«Прощайте! Сейчас ночь, и ваш образ встает передо мной, такой печальный и сладострастный: мне чудится, что я вижу ваш взгляд, ваши полуоткрытые уста. Прощайте – мне чудится, что я у ваших ног… – я отдал бы всю свою жизнь за миг действительности. Прощайте…»
Странное пушкинское – то ли признание, то ли прощание.
Анна Керн. Биографические подробности её жизни уже не столь и важны для земной женщины, обратившейся в Музу.
Среди воспетых Пушкиным счастливиц, а значит – бессмертных, есть особая каста былых богинь: увядшие красавицы оставили свои неувядаемые воспоминания.
Не так-то много тех, кто на склоне лет решились взяться за перо. Безоговорочно: пальма первенства среди мемуаристок – за Анной Керн! «Чудотворкой» или «чудотворицей» в шутку назвал её Пушкин. Но она и сотворила настоящее чудо, оставив потомкам записки, где задолго до изобретения видео, диктофона и прочих чудес техники предстаёт живой Пушкин! Слышен его вдохновенный голос и заразительный смех, зримо его присутствие…
Не зная о том и, быть может, сама того не желая, Анна Петровна оказалась причисленной к беспокойному цеху пушкинистов. Ей, избраннице, посчастливилось созерцать диво – рождение пушкинских стихов! Обладая цепкой памятью, живым умом и зорким глазом, она не поленилась перенести те впечатления на страницы «Воспоминаний».
Как-то Александр Сергеевич зорко подметил, как непросто быть автором мемуаров: «Писать свои Mémoires заманчиво и приятно. Никого так не любишь, никого так не знаешь, как самого себя. Предмет неистощимый. Но трудно. Не лгать – можно; быть искренним – невозможность физическая. Перо иногда остановится, как с разбега перед пропастью – на том, что посторонний прочёл бы равнодушно».
Живые голоса
Анна Керн:
«Зимой 1828 года Пушкин писал Полтаву и, полный её поэтических образов и гармонических стихов, часто входил ко мне в комнату, повторяя последний, написанный им стих; так, он раз вошел, громко произнося:
Он это делал всегда, когда его занимал какой-нибудь стих, удавшийся ему, или почему-нибудь запавший ему в душу. Он, напр., в Тригорском беспрестанно повторял:
Посещая меня, он рассказывал иногда о своих беседах с друзьями и однажды, встретив у меня Дельвига с женою, передал свой разговор с Крыловым, во время которого, между прочим, был спор о том, можно ли сказать: бывывало? Кто-то заметил, что можно даже сказать бывывывало. “Очень можно, проговорил Крылов, да только этого и трезвому не выговорить!”
Рассказав это, Пушкин много шутил. Во время этих шуток ему попался под руку мой альбом – совершенный слепок с того уездной барышни альбома, который описал Пушкин в Онегине, и он стал в нем переводить французские стихи на русский язык и русские на французский.
В альбоме было написано:
Пушкин перевел:
Под какими-то весьма плохими стихами было написано: “Ecrit dans mon exil” \'7bНаписано в моем изгнании (фр.)\'7d. Пушкин приписал:
Дмитрий Николаевич Барков написал одни всем известные стихи не совсем правильно, и Пушкин вместо перевода написал следующее:
Так несколько часов было проведено среди самых живых шуток, и я никогда не забуду его игривой веселости, его детского смеха, которым оглашались в тот день мои комнаты.
В подобном расположении духа он раз пришел ко мне, и, застав меня за письмом к меньшей сестре моей в Малороссию, приписал в нем:
В этот самый день я восхищалась чтением его Цыган в Тригорском и сказала: “Вам бы следовало, однако ж, подарить мне экземпляр Цыган в воспоминание того, что вы их мне читали”. Он прислал их в тот же день, с надписью на обертке всеми буквами: Ея Превосходительству А.П. Керн от господина Пушкина, усердного ея почитателя. Трактир Демут, № 10.
Несколько дней спустя он приехал ко мне вечером и, усевшись на маленькой скамеечке (которая хранится у меня как святыня), написал на какой-то записке:
Писавши эти строки и напевая их своим звучным голосом, он при стихе:
заметил, смеясь: Разумеется, с левой, потому что ехал назад.
Это посещение, как и многие другие, полно было шуток и поэтических разговоров.
Судьба замечательной красавицы XIX века Наталии Гончаровой и поныне окутана мифами, таит в себе множество неразгаданных тайн. Как ни странно, но описать ее жизнь, вместив во временные рамки детства, юности, зрелости, — невозможно. И все потому, что у Наталии Гончаровой поэтическая биография! И чтобы осмыслить, понять дар Наталии Гончаровой, её миссию, — должно было пройти не одно десятилетие! Время — величайший судия. Отстоялось, отсеялось все пустое, наносное. Образ избранницы поэта пробился сквозь напластования времён.
Судьба замечательной красавицы XIX века Наталии Гончаровой и поныне окутана мифами, таит в себе множество неразгаданных тайн. Как ни странно, но описать ее жизнь, вместив во временные рамки детства, юности, зрелости, — невозможно. И все потому, что у Наталии Гончаровой поэтическая биография! И чтобы осмыслить, понять дар Наталии Гончаровой, её миссию, — должно было пройти не одно десятилетие! Время — величайший судия. Отстоялось, отсеялось все пустое, наносное. Образ избранницы поэта пробился сквозь напластования времён.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Бояр старинных я потомок», «…корень дворянства моего теряется в отдаленной древности, имена предков моих на всех страницах Истории нашей…», «род мой один из самых старинных дворянских», — писал, интересуясь истоками своего родословия, Александр Сергеевич Пушкин. Генеалогическое древо русского гения — по сути, не что иное, как срез нашей российской истории. Действительно, его род неотделим от судеб Отечества. Ведь, начиная с Рюрика, среди предков поэта — великие русские князья Игорь и Святослав, Владимир Красное Солнышко, Ярослав Мудрый, Владимир Мономах, Александр Невский.
Иногда сквозь наслоения веков уже не разглядеть живых черт, не услышать заразительного смеха, не увидеть печальных глаз великого поэта… А что любил Пушкин в жизни и что презирал, чему радовался и что отвергал? Каков был мир увлечений поэта? Эта книга – ещё одна попытка воссоздать живой образ поэта со всеми его человеческими слабостями и пристрастиями, странностями и причудами. Таким, каким он был в жизни, каким остался в памяти современников.
Путешествия – особая тема в биографии Пушкина: хроника странствий поэта вплетается в его биографическую канву. Не изведать, сколь много вдохновенных строк родилось под цокот лошадиных копыт и перестук колес. И сколько дорожных впечатлений уже позже – в кабинете – «проросли» в живой стихотворной ткани пушкинских шедевров… Поистине дорожная муза была благосклонна к поэту. Книга «Пушкин путешествует. От Москвы до Эрзерума» состоит из двух частей: «Земные странствия поэта» и «Путешествия во времени и пространстве».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу можно назвать книгой века и в прямом смысле слова: она охватывает почти весь двадцатый век. Эта книга, написанная на документальной основе, впервые открывает для русскоязычных читателей неизвестные им страницы ушедшего двадцатого столетия, развенчивает мифы и легенды, казавшиеся незыблемыми и неоспоримыми еще со школьной скамьи. Эта книга свела под одной обложкой Запад и Восток, евреев и антисемитов, палачей и жертв, идеалистов, провокаторов и авантюристов. Эту книгу не читаешь, а проглатываешь, не замечая времени и все глубже погружаясь в невероятную жизнь ее героев. И наконец, эта книга показывает, насколько справедлив афоризм «Ищите женщину!».
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
В новой книге Александры Шахмагоновой перед глазами читателей пройдут непростые судьбы знаменитых русских актрис, успешных на сцене и в большинстве случаев несчастных в любви. Это Варвара Асенкова, сверкнувшая на сцене, но так и не познавшая семейного счастья, Полина Трепетова, не раз обжегшаяся, принимая волокитства за высокие чувства, и Вера Комиссаржевская, обманутая блеском именитого жениха, очень быстро переметнувшегося к её сестре… Знаменитая Мария Савина, обожаемая юристом А. Ф. Кони и великим Тургеневым, но потратившая свою молодость на недостойных стяжателей, которым от неё нужны были только деньги.
В книге собраны любовные истории выдающихся балерин XIX — начала XX в. Читатели узнают о любовном треугольнике, в котором соперниками в борьбе за сердце балерины Екатерины Телешевой стали генерал-губернатор Петербурга, «храбрейший из храбрых» герой Отечественной войны 1812 года М. А. Милорадович и знаменитый поэт А. С. Грибоедов. Рассказано о «четверной дуэли» из-за балерины Авдотьи Истоминой, в которой участвовали граф Завадовский, убивший камер-юнкера Шереметева, Грибоедов и ранивший его Якубович. Интересен рассказ о трагической любви блистательной Анны Павловой и Виктора Дандре, которого балерина, несмотря на жестокую обиду, спасла от тюрьмы.
Императрица Екатерина Великая в одном из писем своему постоянному корреспонденту барону Гримму выразилась так: «…Ничего не может быть несчастнее российской Великой Княжны». Это замечание оказалось пророческим, ибо в очень редких случаях российские великие княжны оказывались счастливы в браке. Действительно, принцессы или царевны не могли решать свою судьбу, они не могли доверять никому. Любое проявление симпатии к ним могло быть неискренним. В их семейной жизни, даже если в ней зарождалась настоящая любовь, было много показного и нарочитого. В книге рассказывается о печальных судьбах великих княжон дочерей императоров Павла I, Николая I, Александра II и Александра III.
Авдотья Яковлевна Панаева (1820–1893) – русская писательница XIX века, мемуаристка, одна из самых ярких женщин эпохи. Под псевдонимом Н.Н. Станицкий ею написаны романы, ряд повестей и рассказов. Она была гражданской женой великого русского поэта Некрасова. Их роман был настоящей, большой, но тяжелой любовью. Союз, длившийся 16 лет, был освящен любовью, дружбой, взаимопониманием. Важную роль в отношениях сыграли близость их общественных интересов, общее понимание назначения литературы. Очередная книга серии рассказывает о яркой и мятежной жизни А.Я.