Боги нефрита и тени - [56]

Девица являлась источником всех проблем, ведь это она открыла сундук. Но кому-то нужно было открыть сундук, и не важно, кому и когда.

Однако тут вмешался хаос.

Кассиопея, как крошечные лягушки-листолазы в джунглях, была опаснее, чем могло показаться на первый взгляд.

Она вовсе не была пешкой в его игре, как он полагал. Она была женщиной, а в этом символе сила.

Однажды повелители Шибальбы казнили двух смертных, когда те бросили им вызов в игре в мяч. Тела закопали в Шибальбе, но голову одного повесили на дерево. К дереву приблизилась девушка, потянулась к голове, и та плюнула ей в руку. Забеременев таким волшебным образом, девушка родила Героев-близнецов, которые отомстили за убитого отца и в конце концов смогли возродить его.

Хотя смертные исказили эту историю – она заканчивалась победой над повелителями Шибальбы, – крупица правды в ней все-таки была. Символ, скрытое значение – вот что было важно. Женщина и возрождение. Женщина – это сосуд, через который можно все восстановить.

Девушка, сопровождавшая Хун-Каме, могла быть самой обычной – простушка, играющая навязанную ей роль, – но могла оказаться и кем-то совершенно иным. Как понять, подсказок не было. В воздухе витала магия, замешанная на хаосе, и Вукуб-Каме посерел от досады, гадая, как убрать с глаз долой эту песчинку, которая так сильно его раздражала.

Девушка.

Если бы он мог убить Кассиопею, он бы, несомненно, сделал это. Но это было невозможно, учитывая, что ее смертное тело защищала сила бога, его брата.

Перебрав все возможные варианты, которых и не было, если брать в расчет осколок кости, засевший в руке девушки, он собирался подкупить ее. Вот почему он послал Мартина отыскать Кассиопею в Мехико, надеясь, что тот убедит ее присоединиться к нему. Вукуб-Каме мог бы предложить ей сокровища морей – жемчужные ожерелья, любые драгоценные камни, золото или серебро, все то, что застилает разум. Или, если захочет, наделить ее способностью к магии. Или властью над целым побережьем… Возможно, он бы даже сдержал свое слово. Любыми способами он бы попытался склонить ее на свою сторону, но почему-то подозревал, что она откажется.

И что тогда делать?

В тот день сова принесла ему интересные новости. Чуть раньше она поймала в белую ракушку громкий смех Хун-Каме, а на этот раз с ней были две раковины. В черной покоился вздох Кассиопеи – нежный, как ночная бабочка.

Вукуб-Каме мог прочитать мысли вздохнувший девушки. Вернее, догадаться о них. Он понял, что Кассиопею привлекали не сундуки, набитые сокровищами, не магия, не власть, а его брат. Хун-Каме – вот о ком она думала.

Что же, тогда нужно сыграть на ее слабости, но как? Глядя на воды озера, он принял решение. Если девушка мечтает о Хун-Каме, он сведет их, подтолкнет друг к другу, а там будет видно, что из этого выйдет.

А Хун-Каме? Разве он не воспротивится такому плану, узнав о нем?

Была еще и вторая ракушка – желтая. И в ней укрылся второй вздох – вздох Хун-Каме. Бессмертная сущность брата скрывала затаенные мысли, однако Вукуб-Каме сумел, пусть и мельком, нарисовать картину.

Сначала Вукуб-Каме считал, что между ним и братом будет состязание, и он обезглавит брата, теперь уже навсегда. Но теперь он увидел другой путь. Какая разница, повернет ли дорога направо или налево, когда цель одна – сохранить корону?

Вздох Хун-Каме многое прояснил. Что смертность давила на него, раздражала, и он боролся с ней, но…

Отказывался ли когда-нибудь бог от вечности ради женщины? Нет. Такой глупости нельзя ожидать от бессмертных. Но смертные довольно часто поддаются приступам сентиментальности. А Хун-Каме сейчас был не совсем богом. В его единственном глазе почти не было теней, а в голосе все чаще звучали эмоции. Его обуревали желания, и эти желания были слабостью, которой можно воспользоваться.

Вукуб-Каме кинул ракушки в воду. Они вызвали рябь, но в этих водах он не видел будущего, да и не собирался разглядеть.

– Это мое царство, для меня одного, и я его удержу, – сказал Вукуб-Каме воде. – Я сумею победить хаос.

Он развернулся и пошел обратно во дворец. На его лице сияла улыбка, от которой все вокруг покрывалось льдом.

Глава 25

Теперь за окном была Нижняя Калифорния. В Мехикали рельсы стали уже, и поезд шатало сильнее. Наконец они добрались до Тихуаны, и на них обрушилась чудовищная жара: не зря дорогу на юг от Тихуаны называют «дорогой в ад». Хун-Каме и Кассиопея, обмахиваясь шляпами, разглядывали приграничный городок.

Американский «сухой закон» пошел Тихуане на пользу. Авенида Революсьон, главная артерия города, была забита отелями и салунами. Почти все вывески были на английском. Как грибы росли казино: «Монте Карло», «Тиволи», «Иностранный клуб»… Некоторые заведения обещали возможность взглянуть на «старую Мексику» – лживая выдумка, романтичнее любого голливудского фильма. Американцы стремились в Мексику в поисках нового места для развлечений, но самое главное – алкоголя, запрещенного в Лос-Анджелесе, Сан-Диего и Сан-Франциско. В Тихуане с этим не было проблем, и там брали всего по 15 центов за пиво для облегчения похмелья. И даже в самом Нью-Йорке люди с восторгом говорили о таких казино, как «Сансет Инн». Здесь можно было послушать музыку, посмотреть на танцоров и похлопать фокусникам, вытягивающим кроликов из шляпы. И все это под галлоны спиртного.