Богема - [50]

– «Я должен встать и в Иннисфри идти», – начал он и далее без единой ошибки прочел все стихотворение, а произнеся последние слова, вынул из кармана ключ. – Садись, моя дорогая, – сказал Папа. – Твои маленькие ножки совсем замерзли.

Селия села на переднее сиденье, и он опустился рядом.

– Холодная ручонка, – вполголоса пропел Папа и нажал на стартер. Никакого результата. Он снова и снова нажимал на стартер.

– Он промерз, – сказала Селия. – Все из-за снега.

Казалось, Папа не слышал и продолжал петь отрывки из «Богемы».

– Надо завести снаружи, – сказала Селия.

– «Я должен встать и в Иннисфри идти», – сказал Папа.

Очень медленно, очень осторожно он вышел из машины и остановился по щиколотки в снегу. Пальто соскользнуло с его плеч.

– Папа, надень пальто, – попросила Селия. – Очень холодно. Ты простудишься.

Он помахал ей рукой. Затем подошел к капоту машины и склонился над ним. Так он простоял довольно долго.

Заводной ключ не поворачивался, издавая странные, безнадежные звуки. Наконец Папа подошел к дверце и через окно посмотрел на Селию.

– Моя дорогая, нам надо купить новую машину, – сказал он. – Похоже, эта уже никуда не годится.

– Садись и еще раз попробуй стартер, – сказала Селия. – Ничего страшного, просто мотор промерз.

Вдалеке она увидела полисмена. Он стоял к ним спиной, но в любую минуту мог направиться в их сторону. Он подойдет, заметит, что Папа пьян, а значит, не может управлять машиной, и сделает что-нибудь ужасное – например, заберет Папу на Вайн-стрит, и сообщение об этом появится в утренних газетах.

– Папа, сядь в машину, – настаивала Селия. – Скорее сядь в машину.

Он снова взгромоздился рядом с ней и нажал на стартер, но безрезультатно.

Были у меня славные друзья

В детские года, в школьные года.

Все умерли теперь, и нет знакомых у меня, –

продекламировал Папа. Потом сжался калачиком на сиденье и приготовился заснуть.

Селия заплакала. Но вскоре она услышала шаги по тротуару. Она опустила стекло и увидела молодого человека, который проходил мимо.

– Будьте добры, – попросила она, – не могли бы вы подойти на минуту?

Молодой человек остановился, повернулся и подошел к дверце машины.

– Что-нибудь случилось? – спросил он.

– У нас не заводится машина, – ответила Селия. – А мой отец не совсем здоров.

Молодой человек посмотрел на Папу, сгорбившегося на переднем сиденье.

– Понятно, – бодро сказал он, – все ясно. И чего же вы от меня хотите? Заняться машиной или вашим отцом?

Селия закусила губу. Она почувствовала, что на глаза ей снова наворачиваются слезы.

– Не знаю, – ответила она. – Сделайте то, что считаете нужным…

– Сперва займусь машиной, – сказал молодой человек.

Он подошел к капоту, наклонился над ним, как недавно Папа, и через несколько секунд мотор завелся.

Стряхивая с рук снег, молодой человек вернулся к дверце.

– Вот и все, – сказал он. – А теперь, если не возражаете, пересядьте на заднее сиденье, а я передвину вашего отца туда, где сейчас сидите вы, и отвезу вас домой. Жаль его будить. Сон пойдет ему на пользу.

– Вы очень любезны, – сказала Селия. – Даже не знаю, как вас благодарить.

– Не стоит благодарности, – весело возразил молодой человек. – Днем мне приходится заниматься тем же. Я студент-медик. Работаю в больнице Святого Фомы.

Пока молодой человек занимался Папой, Селия пристально смотрела в окно. Происходившее на переднем сиденье слишком походило на связывание крыльев индюку. Процедуре явно не хватало достоинства. Впрочем, если он студент-медик…

– Вот мы и устроились, – сказал молодой человек. – А теперь скажите мне ваш адрес.

Селия назвала адрес, и он повел машину к их дому.

– И часто такое случается? – спросил он.

– Ах нет, – поспешно ответила Селия. – Просто сегодня мы были на банкете.

– Понятно, – сказал молодой человек.

Селия боялась, что он спросит ее имя, ведь это могло бы повлечь за собой роковые последствия: он узнал бы, кто она, что Папа это Папа, и рассказал бы своим друзьям в больнице Святого Фомы, что недурно провел время, доставляя в стельку пьяного Делейни в его дом на Сент-Джонз-Вуд в половине четвертого утра. Однако он больше не задавал вопросов. Он был очень сдержан. Когда подъехали к дому и молодой человек остановил машину, Папа проснулся. Он выпрямился на сиденье и огляделся:

Ночь тушит свечи: радостное утро

На цыпочки встает на горных кручах[32].

– Согласен, сэр, – сказал молодой человек. – Но каким образом вы намерены проложить курс к дому?

– Ваше лицо приятно, но мне незнакомо, – заметил Папа. – Мы раньше встречались?

– Нет, сэр, – ответил молодой человек. – Я студент-медик и работаю в больнице Святого Фомы.

– Ах! Мясник, – сказал Папа. – Знаю я вашего брата.

– Он очень помог нам, – начала Селия.

– Мясники, все как один мясники, – твердо объявил Папа. – Только и думают о ноже. Это больница Святого Фомы?

– Нет, сэр. Я только что привез вас домой.

– Весьма похвально, – сказал Папа. – У меня нет ни малейшего желания быть изрезанным на куски в больнице. Вы поможете мне выйти из машины?

Студент-медик помог Папе подняться на крыльцо. Селия шла за ними, неся пальто и шляпу, которые Папа уронил в снег. Минутная заминка, пока Папа искал ключ, затем: