Богатая жизнь - [91]

— С нами будешь ты?

— Нет.

— Дядя Фрэнк или тетя Бесс?

— Нет, и не они. Частью соглашения сторон было условие, что никто из членов семьи на этих встречах присутствовать не будет. Но, конечно, мы будем поблизости. С тобой будет мистер Джексон. В одной комнате с вами. Есть соглашение по этому поводу.

Известие о том, что со мной будет Морис, заставило шипастый комок поутихнуть. Но не намного.

— Когда мне надо будет разговаривать с ним?

Папа прочистил горло, потом потер рукой подбородок.

— Он уже здесь?

Папа посмотрел на часы и сказал:

— Нет, но скоро будет. — Он вздохнул, опустил глаза на письменный стол и стал перекладывать бумаги. Потом быстро поднял глаза, и на минуту лицо у него просветлело. — Да, чуть не забыл: тетя Бесс приготовила тебе поесть.

— Я не хочу есть.

— Ну, тебе все же надо постараться что-нибудь съесть.

— Я не хочу есть. — Я встал и пошел в туалет.

Когда мыл руки, в дверь просунул голову дядя Фрэнк.

— Вот ты где. Как ты?

— Хорошо. — Я уже смирился с тем, что всю оставшуюся жизнь люди будут задавать мне этот вопрос.

Дядя Фрэнк посмотрел через плечо в коридор.

— Помнишь о нашем разговоре позавчера, помнишь, я сказал тебе, что надо представить себе одеяло?

— Да. — Я закрыл кран и обернулся к нему.

— Ну так вот, накройся им сейчас.

Бобби Ли все кашлял и пил воду.

— Когда ты родился, тебя звали не Тедди, ты знаешь об этом? Ты был Райан. Эйми всегда нравилось это имя. Райан Ли.

В руках у него был футбольный мяч. Он сидел на черном диване в гостиной, как раз на тех двух дырочках, которые проколол карандашом Томми. В другом конце комнаты сидел Морис и смотрел в пол. Я слышал, как на кухне тихо разговаривали адвокаты папы и Бобби Ли, но о чем они говорили, разобрать было нельзя.

— Вот, это я привез для тебя, — сказал Бобби Ли, показывая мне мяч. — Любишь играть в футбол?

Я ничего не ответил. Только посмотрел на мяч.

— Слышал, что ты играешь в футбол. Дурацкая игра. Ее даже по телевизору не показывают. — Бобби Ли бросил взгляд на Мориса. — А вам нравится футбол? Ах да, я слышал, вы были профессионалом. У вас были звездные моменты, так ведь?

Морис посмотрел на Бобби Ли.

— Да, были. В свое время я нахватал звезд с неба.

Бобби Ли рассмеялся.

— Вы два года играли в команде, где были только профи. Так написано в газете. Что вы здесь делаете, разве вы телохранитель? Наверное, вы чем-то еще занимаетесь. Может, у вас ресторан или бар, или еще что-то такое? У многих спортсменов они есть. Денежки на счет сыплются. Хороший пиар приносит доход, люди валом валят.

— Мне нравится эта работа, — сказал Морис.

— А кого вы еще охраняли?

— Мы с вами можем поговорить позже. Вы здесь, чтобы разговаривать с Тедди, — ответил Морис. — У вас только час. И вы опоздали.

— Ну да, застрял в чертовой пробке. Никак к этому не привыкну. — Он повернулся ко мне. — Придется научиться быть поаккуратнее со временем. Рассчитывать, сколько нужно, чтобы добраться куда-то.

Я опять уставился в пол. Бобби Ли тяжело вздохнул. Было похоже, что он нервничает. Он все время тер руками свои штаны.

— Ты меня совсем не помнишь, да?

Я покачал головой. В ванной комнате, прежде чем спуститься сюда, я выработал такую стратегию поведения: я не буду разговаривать с Бобби Ли, и тогда, может быть, он решит, что со мной ему скучно, что я глупый, и потеряет ко мне всякий интерес.

— Ну же, — продолжал он, — мы жили в Мемфисе. Ты знаешь, где Мемфис?

Я покачал головой, решив, что плохое знание географии тоже поможет.

— Он в Теннеси. На реке Миссисипи. Мы с тобой и с Эйми, твоей мамой, иногда ходили на Речную улицу, гуляли, покупали мороженое. Ты был таким маленьким карапузом. Совсем ничего не помнишь?

Я смотрел в пол.

— Да, как же я не подумал. Ты же был совсем клопом. — Бобби Ли закашлял и отпил из стакана воды, которую попросил, сразу же, как только пришел.

— Надо завязывать с куревом. А то всего выворачивает наизнанку. — Он опять зашелся хриплым влажным кашлем. — Ты-то не куришь?

Я опять покачал головой. Этот вопрос меня удивил, но потом я решил, что неотесанный деревенщина, видимо, начинает курить года в четыре.

— Ну и хорошо. Курения не одобряю. Слышал, ты настоящий художник. Твоя мать тоже любила рисовать. В школе всегда вешали ее рисунки и все такое на стены в зале и коридорах. Говорили, что у нее талант. О тебе тоже так говорят. Это хорошо. У меня есть несколько рисунков, которые мама нарисовала примерно в твоем возрасте, ну, может, чуть постарше. На одном — звезды и планеты, она называла это «Галактика ночью». За него она получила много призов. Ну, я хочу сказать, призов для детей. Этот я привез с собой. Как-нибудь его покажу. Может, в следующий раз.

То, что сказал Бобби Ли о маминых рисунках, меня заинтересовало. И хотя я решил не задавать ему вопросы, все же мне хотелось посмотреть на ее работы.

— Да, у нее был талант. Что до меня, то я рисовать никогда не умел. Учителя говорили, что люди на всех моих картинках — это чудовища и инопланетяне. Черт, мне надо было ехать в Голливуд и снимать кино про монстров.

Я все не отрывал глаз от пола. Ботинки у Бобби Ли были старые, на них лежал тонкий слой пыли и засохшей грязи, и края брюк обтрепались. Но он был чисто выбрит, на нем была новая, хотя по виду очень неудобная рубашка и галстук.